Сирил Паркинсон - Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера
Было трудно надеяться на то, что все происходящее ускользнет от внимания турок. Мудир все просил Хорнблауэра оставаться в бухте подольше, якобы для того, чтобы защитить местное население от пиратов, однако это был только повод для того, чтобы выиграть время и породить у британцев фальшивое ощущение полной безопасности. Наблюдая с берега за спасательными операциями и сделав правильные выводы, мудир сообщил обо всем вышестоящим властям. В результате турецкий флаг появился над фортом, который господствовал над полуостровом Ада и, таким образом, своим огнем перекрывал вход в бухту. Другой флаг появился над фортом на острове Пэссидж, указывая на то, что и здесь батареи готовы открыть огонь. Не успели британцы заметить все эти приготовления, как у входа в бухту появился старый, но двухпалубный корабль под турецким флагом, который подошел и встал на якорь в четверти мили от «Атропы». Ловушка захлопнулась, а мудир прибыл, чтобы сообщить условия. После того, как он рассказал, что вали (губернатор) прибыл с армией, а корабль — это «Меджидие» (56 пушек), с экипажем в тысячу человек, турок передал предложение вали. Если Хорнблауэр выдаст все сокровища, которые ему удалось поднять, ему будет позволено оставить себе все деньги, которые он еще сможет поднять.
Поскольку к тому времени две трети золота и почти все серебро уже были подняты на борт «Атропы», а поднять остальное было почти невозможно, это предложение не представлялось особенно интересным. К сожалению, единственной альтернативой представлялось сражение против превосходящего противника и (вне зависимости от его результата) официальный выговор за инициирование международного конфликта. Хорнблауэр и «Атропа» попали в худшее положение, которое только можно было придумать. По случайному совпадению это было в мартовские Иды — 15 марта.
Возможным выходом из создавшегося положения были: ночной бриз, поднимавшийся сразу после полуночи, блеклый свет восходящей Луны и тщательное изучение карты. Если «Атропа» неожиданно вступит под паруса и пройдет к выходу между мысом Сари и скалой Кайя, то у нее появится шанс улизнуть. Все это время шлюп будет находиться под огнем береговых батарей, но предпринимаемый маневр станет настолько неожиданным, что может сбить артиллеристов с толку, так как этот проход в нормальных условиях считается слишком узким и непроходимым для любых судов. Хорнблауэр негромко отдавал приказы, и их передавали дальше шепотом, команда тихо разбежалась по своим местам, одни — к талям и кабестану, другие — к шкотам и брасам. По сигналу якорный канат был перерублен, а паруса — подняты. На все это ушли считанные секунды. «Атропа» успела набрать скорость прежде, чем на «Меджидие» подняли тревогу. Британский шлюп вышел за пределы огня, прежде чем турки приготовились к стрельбе. Оставались еще береговые батареи и одного пушечного выстрела с «Меджидие» было достаточно, чтобы поднять их по тревоге. Чтобы увеличить дистанцию до острова Пэссидж, Хорнблауэр подвел «Атропу» под самый мыс Сари. Это само по себе было подвигом, на который немногие моряки решились бы и при свете дня. Проделать же подобное ночью, да еще и под обстрелом, казалось настоящим самоубийством, но все обошлось, а растерявшиеся турецкие пушкари не смогли попасть в цель ни одним ядром. Деньги (200 000 фунтов стерлингов золотом и серебром) были благополучно выгружены в Гибралтаре 8 апреля 1806 года, а после были доставлены в Англию. «Атропа» же перешла в распоряжение адмирала порта, которому шлюп был необходим для выполнения специального задания.
Во время войн с Францией, когда Испания обычно сражалась на ее стороне, британский Средиземноморский флот весьма зависел от поставок снабжения из Берберийских стран — пиратских королевств Северной Африки — Марокко, Алжира, Туниса и Триполи. Арабские корсары вели в Средиземном море непрекращающуюся войну против малых христианских государств, захватывая суда и грабя побережье Генуи, Сардинии, Неаполя, Сицилии и Ионических островов. Всех захваченных пленных продавали в рабство и европейские филантропы в ответ на британские предложения о запрете торговли африканскими невольниками, были склонны спрашивать, почему англичане не столь сильно озабочены судьбой белых рабов? Фактом было и то, что пираты не нападали на британские суда. Это давало британским купцам значительные преимущества по сравнению с остальными грузоперевозчиками. Они могли предложить большую безопасность, меньшие выплаты по страховке и более низкие фрахтовые ставки. Что же касается крепости Гибралтара и здешней базы флота, то они не могли бы существовать без регулярных поставок припасов из таких портов как Оран и Тетуан. Хорнблауэр сам был послан в Оран за грузом живого скота в 1796 году и хорошо знал про этот маршрут, связывающий Гибралтар с Берберийским побережьем. В отношениях с этими арабскими государствами, британцы чередовали угрозы с подкупом, всегда стараясь избежать возможного конфликта. Ситуация несколько изменилась после того, как Британия оккупировала Мальту, так как мальтийцы, некоторые из которых до этого попали в рабство, теперь должны были считаться британскими гражданами. Побережье Мальты, усеянное фортами и похожими на форты укрепленными поместьями, в прошлом часто подвергалось нападениям, которые, однако, прекратились с тех пор, как над островом был поднят британский флаг. Однако это не помогло мальтийским пленникам в Тунисе и Алжире, поэтому их родственники продолжали оказывать давление на губернатора Мальты. Поскольку он не мог принять решение самостоятельно, он, в свою очередь, написал об этом губернатору Гибралтара. Теперь же приказы Хорнблауэру вручил адмирал порта, а губернатор объяснил капитану, в чем суть дела. По большей части пленниками арабов становились мальтийские рыбаки, однако несколько более состоятельных граждан острова были захвачены на бриге в проливе между Валеттой и Палермо. Этот приз попал в руки тунисского корсара в 1796 году. Когда остров еще находился под властью рыцарей-иоаннитов. Могущество же этого рыцарского ордена к тому времени упало столь сильно, что они немногое могли сделать для того, чтобы защитить своих граждан или, хотя бы заплатить за них выкуп. После оккупации острова французами, а затем — англичанами, дало мальтийцам новые темы для размышления. Лишь к 1805 году они начали считать британское владычество (возможно) постоянным и только к 1806 году они пришли к пониманию, что мальтийские пленники в Берберии теперь могут считаться английскими гражданами. До заключения окончательного мирного договора, юридическая сторона вопроса была по-прежнему открыта для обсуждения. Тем не менее, аргументы мальтийцев были весомы, и адмирал Болл хотел сделать для жителей острова все возможное, для людей, которых он здесь встретил и полюбил. Некоторые из них попали в рабство еще десять лет назад, однако приходили новости о том, что они все еще живы, причем некоторые жили в самом Тунисе. Вероятно, за них можно было внести выкуп, однако Болл был против этого, так как не хотел создавать неудобный прецедент. Он полагал, что могут быть предприняты переговоры, подкрепленные некоторой военной силой, в ходе которых могла бы быть предложена некоторая оговоренная скромная плата. Соглашаясь с его мнением, адмирал порта выбрал для выполнения самого задания Хорнблауэра. Каждый должен был отметить, что спасение им сокровищ со дна бухты Мармара было отличным примером сочетания смекалки и хорошей морской практики. Если кто-то и мог освободить пленников, так это был именно он.
