П Бермонт-Авалов - Документы и воспоминания
Прапорщик Емельянов, командированный в Берлин для дачи концертов, таковых давать не может, но обещает половину своих заработков от выступлений жертвовать в пользу армии.
Относительно себя доложу, что я жду освобождения опечатанных марок вместе с полковником Суворовым для сдачи таковых уполномоченным от Вас приемщикам.
Неудача, постигшая Андрея Константиновича, естественно отражается на всех его подчиненных. Про всех говорят невероятные гадости и всеми силами стараются смешать с грязью. Что касается меня, то к такой оценке людей я уже привык, но тем не менее слишком все тяжело и подло. Если Вы хотя бы одну секунду поверили, я прошу Вас потребовать от меня официального отчета в каждом шагу своих действий, хотя бы даже я был лишь исполнителем полученных приказаний своего начальника, так как каждый из нас самоотверженно работал во имя Ваше, во имя полковника Бермонта, создавшего Западную армию из хаоса, лжи и подлости одних и благородства и чести других. От всей души желаю Вам всего наилучшего. Глубоко уверен, что Вам никакие препятствия не страшны, что Вы все победите и уже победили.
Уважающий Вас, поручик 145
*) Так в документе. -- Прим. Ю.Ф.
Копия.
102. К.К. Пален -- Бермонту-Авалову
8 ноября 1919 года
Глубокоуважаемый Павел Михайлович,
Я только что узнал о том, что у Вас был какой-то ротмистр Майзель, предлагая привести отряд. Меня просил Позен передать Вам, что Майзель не ротмистр и известен как аферист, продающий полякам немецкое оружие. Чтобы получить его из складов, он хочет предъявить от Зап[адной] армии свидетельства. Позен советовал его арестовать здесь и произвести у него обыск. У него еше два помощника, выдающиеся за офицеров -- все это мошенники. Пишу Вам в постели, извините почерк.
Крепко жму Вашу руку, искренне преданный Вам Константин Пален.
103.
106. Политическое донесение Бермонту-Авалову из Берлина
11 ноября 1919 года
На основании обысков в Военном отделе Западной армии в г[ороде] Берлине был арестован казначей отдела Зальман, просидевший в Моабитской тюрьме 14 суток. Кратковременному аресту были подвергнуты кроме того: бар[он] Кнорринг, корнет Бодин, подпоруч[ик] Розенвальд, поруч[ик] Зиверт. Усиленно разыскиваются кап[итан] Непорожный и ротм[истр] Гершельман. Обыски и аресты исходили в первое время от абвер-команд149, затем были переданы в ведение фремденполицей150, наконец, комендантуре г[орода] Берлина, во главе которой стоит майор Каупиш. Каупишу поручено ведать всеми делами, касающимися вербовки, доставки оружия в Западн[ую] армию и т.д. Его помощником назначен г[осподи]н Феллехнер. По слухам, междусоюзническая прибалтийская комиссия с ген[ералом] Нисселем151 во главе не поедет в Митаву, а собирается остановится в г[ороде] Мемеле, взяв для собственной защиты пулеметы.
Граф Ребиндер передает междусоюзной комиссии список лиц, вредных, по его мнению, для намерений Антанты в Прибалтике. В список вошли: барон Кнорринг, кап[итан] Непорожный, ротм[истр] Гершельман, шт[абс]-ротм[истр] бар[он] Нольде, корнет Бодин 1-й и 2-ой, корн[ет] Карпов, поруч[ик] Зиверт.
Шт[абс]-ротмистр (подпись неразборчива).
Копия.
107. Реммер -- Бермонту-Авалову
Дорогой и горячо любимый князь Павел Михайлович.
Твой граф Пален не мог бы никогда примириться с обстоятельством, когда при тебе находился бы человек, который смел бы свое суждение иметь и тем самым возражал бы на политику, проводимую графом, с исключительными видами господ прибалтийцев. Когда в Берлине я поднял на заседании в начале августа вопрос о персональной унии прибалтийских баронов с Германией, то барон Пилар позеленел от злости и вынужден был сознаться, что действительно нет акта, уничтожающего унию, но что якобы уния эта автоматически не существует, так как не существует старая Германия.
На мой вопрос "а что если Германия вернется к старому строю, то в этом случае как бароны поступят в исполнение подписанного ими акта об унии с Германией?" -- Пилар в гневе возразил: я не понимаю, для чего г[осподин] Реммер поднимает такие вопросы, которые ничего общего с нашим делом не имеют.
Вот с какого именно времени все баронство страшно вооружилось против меня и главным образом направило все усилия к тому, чтобы аннулировать то доверие, которое ты имел ко мне. Много было потрачено ими энергии и трудов и так как возможность достачи Реммером миллионов для тебя возвеличила бы Реммера и низвела бы все их интриги на нет, пошли на гадкое дело и на третий день пребывания Палена в Берлине было сообщено делегации от синдиката, что Реммер аферист, что доверенности от него отобраны и что с Реммером никаких дел делать не следует.
На немцев это подействовало ужасно. Все это под присягой готовы подтвердить сами предложившие мне услуги: В.М. Поппе, Лев Андреевич Лаутман, и, когда будет нужно, это заявят и сами члены синдиката.
6 ноября бар[он] Кнорринг прислал мне письмо твое от 28 октября, в котором ты предлагаешь мне ввиду отсутствия реальных результатов прекратить действия по полученным мною доверенностям, 7-го вечером Поппе от моего имени заявил представителю твоему барону Кноррингу, что, согласно полученного твоего письма, Реммер прекратил всякую деятельность финансирования твоего дела. Кнорринг бесконечно обрадовался и начал упрашивать В.М. Поппе, что в устранении Реммера от дел он, барон Кнорринг, решительно ни при чем, что это Пален, которого он, Кнорринг, не оправдывает. Со своей стороны Кнорринг заявил, что действительно Реммер слишком верил в хороший исход дела и это, якобы, погубило все дело. С таким выводом могут выступать только или безумные, или злонамеренные. Но теперь поздно все это трактовать. К делу. Так как официально я не могу тебе помочь, я тебе помогу неофициально без всяких доверенностей. Люди, которые меня за это время узнали, желают идти со мною в частное предприятие, которое даст тебе постоянную поддержку деньгами. Но только тебе лично, а не Палену и Ко. В тебе определенно видят вождя армии против большевиков и тебе одному доверяют, в остальных видят лишь реакционеров, стремящихся только к одному -- возврату к основам унии, к милитаризму, к абсолютизму.
Вчера был вызван для дачи объяснений к генералу Нисселю. Генерал Ниссель -- глава миссии, которую послала Антанта разобрать прибалтийское дело. Я подробно изложил генералу Нисселю, хорошо говорящуму по-русски, что ты с самого начала и до настоящей минуты только о том и думаешь, чтобы идти на большевиков, помочь Деникину и Юденичу. Сказал, что может быть в Прибалтике и есть какое-нибудь гнездо контрреволюционеров Германии, о перехваченных письмах которого говорит Антанта, но что с этим гнездом у тебя ничего общего нет.
