Владислав Дорофеев - Принцип Прохорова: рациональный алхимик
Впрочем, есть еще одно объяснение, сделанное самим Прохоровым в интервью CBS: «Для меня жизнь и бизнес — это, по сути, большая игра».[82] А на вопрос, являются миллиарды, которые насчитал у него Forbes, реальной суммой, Прохоров ответил, что ему повезло иметь достаточно денег, чтобы быть действительно независимым. «Но это не заставляет меня постоянно считать деньги, думать о них. Это всего-навсего побочный эффект того, что я делаю в бизнесе».[83]
Не исключено, что оба объяснения принимаются.
Конечно, могут быть еще и другие причины, мотивы, версии, которые мы сейчас также сформулируем.
Бурной новой деятельностью Прохоров отделился от прошлого периода, то есть от Потанина, которого теперь чаще поминают в связке с Дерипаской. А Прохоров теперь один, и ему надо было обозначить не только для себя, но и для общества свой особый путь. С этой целью наш герой умело сделал ребрендинг самого себя. У него теперь иная репутация, не просто плейбоя с деньгами, хотя им он продолжает быть, даже по формальным признакам, но русского предпринимателя новой формации. Прохоров перерос тип национального капиталиста, он становится наднациональным.
Прохоров научился использовать возможности современных коммуникаций и новых информационных технологий, превратив их в рабочую силу. Он стал олигархом без олигархии, человеком-брендом в новой экономике, за которой будущее страны, или стране просто не быть. Превратился в своеобразного пророка новой эпохи, как бы заглянул в будущее. И возникает ощущение, что он обладает новым знанием, скрытым от всех остальным.
Причина понятна. Прохоров стал первым инновационным бизнесменом такого масштаба, кто занялся будто бы ерундой (не Ерудой в Красноярском крае, где он теперь зарегистрирован на постоянной основе), как то: всерьез задумал пересадить жителей России на свой «народный» гибридный автомобиль, в целях энергоэффективности предложил в принудительном порядке перевести страну на светодиодные, то есть суперэнергосберегающие, лампы, в целях приближения к западным стандартам производительности труда высказался за инновационное изменение трудового законодательства, которые бы позволило упростить увольнение неугодного работника (а что, в своем роде инновационная идея) и даже вложился в новые СМИ (неважно, что масло масленое, главное — звучит).
Он возможно один из первых отечественных предпринимателей, кто приобрел влияние практически на все общественные сферы страны не за счет денег или связей во власти, а за счет информационного шума. Форма виртуальной олигархии. Действительно, за последний год Прохоров появляется в новостях даже чаще, чем в 2007–2008 гг., на пике интереса к своей персоне после французской кутузки и разборок с Потаниным. Причем, все меньше и меньше в светской хронике, героем которой он преимущественно был в эпоху тандема.
То есть Прохоров вложился в имя, он решил капитализировать свое имя, которое таким способом приобретает залоговую стоимость, что так важно, когда потеряны прежние, довольно прочные точки опоры. Значит, надо отработать новые, чтобы опереться и дальше превращать эту виртуальную стоимость в реальные контракты, кредиты, федеральное бюджетирование, лояльность со стороны частного бизнеса, власти и прессы.
Но чего же хочет сам Прохоров. Пускай он сам ответит.
«В современном глобальном мире построить инновационную экономику в отдельно взятой стране невозможно. Надо откусить большой кусок мирового инновационного пирога и принести его на свою территорию. А уехавшие на Запад российские ученые могут стать нашими агентами влияния.
Прежде всего надо четко сформулировать новые системные задачи и перекинуть мост между бизнесом и наукой. При этом задача государства — вкладываться в фундаментальную науку, отбирать лучшие идеи или, выражаясь образно, „выбирать семена“, „взращивать рассаду“. А потом передать все это бизнесу, который „вырастит деревья“ и произведет из них разные полезные продукты.
Надо строить мощные суперсовременные центры, где бы концентрировался интеллект. В них будут сначала вызревать идеи, потом они превратятся в изобретения и технологии, а те в свою очередь выльются в конкретные коммерческие и востребованные бизнесом предложения.
У нашей страны есть все возможности для того, чтобы завоевать свое место на рынке высоких технологий в сфере энергетики, транспорта, экологии, продовольствия. Именно на них и надо делать ставку. Инновационный прорыв должен быть направлен на решение основных проблем человечества: дефицит энергии, экология, очистка воды, продовольствие и новая проблема — проблема транспортного перемещения.
Надо ввести моду на инновации, чтобы во всех светских и несветских местах обсуждалось не то, кто куда сходил, а кто что изобрел и какие новации он продвигает на рынок».[84]
Красиво, ничего не скажешь. Умеет излагать. Убедительно. А секрет такой неотразимой убедительности прост: Прохоров верит в то, что говорит.
Но чтобы понять содержательную сторону уже одиночного плавания Прохорова после расставания с Потаниным, надо обратить внимание на высказывание Олега Байбакова, давнего соратника нашего героя: «Он никому ничего не хочет доказать. Он просто так живет. Это его жизнь. Он от этого получает удовольствие. Прохорову наплевать, что вы о нем думаете. У него фотографическая память. Он помнит все: где, что, когда было. Он живет в собственном мире».[85]
Коли так, все ясно, а главное, становится на свои места. И за всем этим внешним альтруизмом и меценатством видна капиталистическая логика и хватка.
«Прохоров неспроста состоятельный человек, он знает, что делает»,[86] — высказался однажды бывший совладелец, бывший председатель совета директоров, основатель «Евросети» Евгений Чичваркин (ныне русский эмигрант и оппозиционер, живущей в городе Лондоне, колыбели первой русской революции).
Они, конечно, не ровня ни по размеру личности, ни по росту. Но если принять поправочный коэффициент, найдется сходство. Стиль жизни, демонстративно эпатирующий окружающих, цинизм и жесткость, последовательность и целеустремленность в оперативной работе, чувство клановости по отношению к команде, склонность к громким фразам и заявлениям, а главное, чутье к новым направлениям развития, где можно заработать, нюх на деньги, много денег.
Например, важный коммерческий тренд Прохоров прочувствовал тонко и во время. Частный бизнес сегодня должен стремиться к получению госзаказов. Для этого надо предлагать проекты государственного значения, то есть долгосрочные, непременно работающие под государственные интересы, чтобы под них получать бесперебойное обеспечение из федерального бюджета, причем, не только в виде наличности на счет, но и преференциями по налогам, пошлинам, тарифам и т. п., что даже важнее.
