Владислав Дорофеев - Принцип Прохорова: рациональный алхимик
Конечно, нельзя. Я так думал лет двадцать. Но когда на чистой химии без любви приходится с глубоким стыдом и страхом все-таки этим заниматься. И стыд переходит в привычку. Прямо как у хорошо воспитанной девушки, с удивлением и удовольствием впервые поменявшей миссионерскую позу. Молчи, несчастный! Все. Молчу. Я не хочу плодить себе конкурентов… Помните, как наши сердобольные советские женщины эпохи перестройки, буквально сраженные появлением гласности в интиме, впервые в жизни столкнувшись с любовью нетрадиционной ориентации, немедленно ее оправдывали? Просто — несчастный. Не встретил еще на пути настоящую девушку. Конечно, совсем по другому поводу эта фраза преследует меня уже лет двадцать пять… Найти настоящую девушку. Нашел. Дружим. Плотно и конкретно общаемся. Не тяну. Еще найти? Нашел. Опять не тяну. У меня — либо работа, либо умная и серьезная девушка. Увы, бисексуала из меня не вышло. Выбрал работу. Серьезная девушка ждет до пенсии. Хватит толкать нас к сексу за деньги! Секс за деньги был один раз: был молод, горяч, любопытен. Представительница древнейшей профессии была великолепна. И читала Ницше в подлиннике. И дала совет, как быть успешным: спинку держи прямо и не суетись.
Не суетиться научился. Над спиной все еще упорно работаю. Может, овладею профессией. Время еще есть…
Гуманизм в сексе заключается в наслаждении самим сексом. Без всяких этих глупостей и рассуждений, что это за секс. Занимайтесь, если еще можете. Если не можете — передавайте здоровый опыт».[79]
Прохоров вновь оглядел зал и зачитал подпись: «В прошлом сексуальный маньяк, ныне стареющий Дон Кихот с комплексами увядающего секс-символа».
А в своем личном блоге наш герой поделился, кажется, уже всерьез, своим ожиданием от финансируемого им проекта «СМИ нового поколения» (так в ОНЭКСИМ называют проект JV («ЖиВи»).
«Я считаю, что идет кризис мировых СМИ вообще. В чем это выражается? Даже такие серьезные организации, как Bloomberg, пять лет назад передавали главными новостями политические перевороты, изменение конъюнктуры валют, макроэкономические тренды, и все было очень серьезно. Сейчас же сообщается о том, что случилось с Анжелиной Джоли, куда попал Том Круз. Я просто анализировал, что произошло за последние пять-семь лет. Деньги зарабатываются на переходе из одной системы в другую. Поэтому чтобы правильно сформулировать системные крупные проекты, необходимо проанализировать какую-то тенденцию. Я считаю, что тенденция желтизны во всем мире неизбежна. Соответственно, желтизна хороша тем, что она, с одной стороны, продается, а с другой стороны, разрушает элиту. Поэтому в некотором смысле проект Snob — это не просто проект из идеологических соображений, консолидирующий думающую элиту, а совершенно бизнесовый.
В XX веке доминировало средство передачи сигнала, то есть собственно владение газетой, журналом или телеканалом. В XXI веке приоритетным будет контент. Когда Билл Гейтс сказал, что софт важнее харда, над ним все смеялись. В итоге выяснилось, что компьютеры делали многие, а софт есть софт. То же самое здесь. Нужно создать контент, который потребляется. Структура редакции строится следующим образом. Например, есть какая-то тема. Давайте: где отдыхать? Кто-то ее ведет. Этот контент сразу продается по всем сигналам, от ТВ до газеты, журнала, интернета. И принципиально главное — как этот контент продать. Если тема не годится, она просто меняется. То есть Snob — это один из многих проектов, который будем делать. Если он не получится, проект не отменяется. Мы считаем принципиальным, что контент будет править миром. Поэтому акцент нужно делать на создании контента креативного, неординарного, который потом будет обязательно продаваться. Через дешевые средства передачи сигналов».[80]
Можно подумать, что прежде у журналистов была какая-то иная цель, кроме как написание качественных текстов на основе правдивой и сбалансированной информации. Причем, в интересах своих читателей. Как бы не демонстрировали свою власть над нами владельцы СМИ (каналов донесения информации до общества), или угрожали нам задетые герои расследований, очерков и статей.
Ну, а пока все обозначенные медиапроекты убыточны не первый год, выход на окупаемость по направлениям запланирован в лучшем случае на 2011 г. И хотя в ОНЭКСИМ не довольны коммерческими результатами, но смотрят, что будет дальше.
Хватка
В год прощания с Потаниным Прохоров неоднократно повторял: «Для меня еще год назад было очевидно, что все изменится. Поэтому я выбрал консервативную стратегию».[81]
В чем консерватизм. В огромном количестве наличности, полученной от ускоренной распродажи долгосрочных и в каком-то смысле бесценных активов, в том смысле, что других таких на рынке нет и не скоро появятся. Такие активы появляются в продаже только в форс-мажорных ситуациях. Деньги уйдут, активы останутся, но под управлением других собственников. В чем же консерватизм? Похоже больше на беспечность, даже импульсивность. Что странно, поскольку совсем не свойственно нашему герою.
Или в человеческом смысле так и проявляется инновационность. Точнее, так, чтобы вкладываться в проекты, которыми занялся в последние два года Прохоров, надо отключить логику и здравый смысл, стать импульсивным и беспечным, не думать о доходах.
Но к бизнесу это уже не будет иметь никакого отношения. Или безумие, или форма благотворительности. В этих областях работает иная логика, другие задействуются механизмы для принятия решений. Такие проекты идут по другому разряду. Из области морали и альтруизма, своеобразная форма покаяния за допущенные вольности и ошибки, грешки по отношению к людям и государству.
Если так, то честь и хвала Прохорову, который только на свой медиапроект отстегнул около $150 млн.
Впрочем, есть еще одно объяснение, сделанное самим Прохоровым в интервью CBS: «Для меня жизнь и бизнес — это, по сути, большая игра».[82] А на вопрос, являются миллиарды, которые насчитал у него Forbes, реальной суммой, Прохоров ответил, что ему повезло иметь достаточно денег, чтобы быть действительно независимым. «Но это не заставляет меня постоянно считать деньги, думать о них. Это всего-навсего побочный эффект того, что я делаю в бизнесе».[83]
Не исключено, что оба объяснения принимаются.
Конечно, могут быть еще и другие причины, мотивы, версии, которые мы сейчас также сформулируем.
Бурной новой деятельностью Прохоров отделился от прошлого периода, то есть от Потанина, которого теперь чаще поминают в связке с Дерипаской. А Прохоров теперь один, и ему надо было обозначить не только для себя, но и для общества свой особый путь. С этой целью наш герой умело сделал ребрендинг самого себя. У него теперь иная репутация, не просто плейбоя с деньгами, хотя им он продолжает быть, даже по формальным признакам, но русского предпринимателя новой формации. Прохоров перерос тип национального капиталиста, он становится наднациональным.
