Нина Соротокина - Бенвенуто Челлини
Излечение произошло странным образом, можно сказать — мистическим. Бенвенуто мучила страшная жажда. Оставшись как-то наедине со старой служанкой, ни Феличе, ни врача не было поблизости, он попросил у нее чистой, холодной воды, чтобы напиться вволю. Старуха служанка подворовывала в доме, боялась разоблачения, и смерть Бенвенуто была ей только на руку. Да пусть хоть обопьется водой со льда, может тогда и приберет его Всевышний — ведь всех уже замучил!
Бенвенуто выпил чуть ли не целую бутыль и уснул. Франческо да Норча вначале обеспокоился, больной сильно пропотел, но, видя, что ему стало лучше, сказал с восторгом:
— О, могущество природы! Она знает, что ей надо! Натура взяла столько воды, сколько ей надо. И если бы ты, — он обратился к врачишке-недоумку, который случился рядом, — вовремя пустил кровь, как о том просил пациент, не было бы этой страшной болезни.
А потом Бенвенуто начало страшно рвать, и с рвотой из желудка «вышел волосатый червь, величиной с четверть локтя; волосы были длинные, а червь мерзейший, в разноцветных пятнах, зеленых, черных и красных; его сохранили для врача, каковой сказал, что никогда не видел ничего подобного». Может, и вышла из Бенвенуто какая-то гадость типа глистов, но в его описании червь выглядит мифическим драконом, которого убил Георгий Победоносец.
Врач да Норча сказал Феличе:
— Теперь все наладится, но не давай твоему хозяину чинить беспутств. Сам знаешь, болезнь была такая жестокая, что соберись мы его соборовать, то могли бы и не поспеть. — А обращаясь к Бенвенуто, он попросил (у каждого своя забота!): — Когда поправишься, сотвори мне Богоматерь своей руки, я буду ей всегда молиться за твое здоровье.
Вот еще интересный способ лечения. Много позднее, когда Бенвенуто уже находился на службе у Козимо во Флоренции, ему попал в глаз «тончайший осколок стали». Он так глубоко вошел в зрачок, что его нельзя было вынуть, и Бенвенуто уже считал, что потеряет правый глаз. Но нашелся хороший хирург. Он положил Бенвенуто на стол, затем «взял двух голубей и ножичком вскрыл им жилку, которая у них имеется в крыльях». Кровь стекла в уголок глаза, что сразу принесло облегчение, а спустя два дня сам осколок вышел, а зрение не только не ухудшилось, но стало еще лучше.
Герцог Алессандро и Лорензаччо
До окончательного выздоровления после избавления от червя было еще далеко, когда пришла тревожная весть из Флоренции. Враги оклеветали Бенвенуто, сказав герцогу, что тот говорил о нем всякие гадости и, более того, собирался вместе с изгнанниками первыми взойти на стены Флоренции, а это уже измена. Теперь герцог клялся, что тут же накинет петлю на шею Бенвенуто, если тот посмеет вернуться в родной город.
Жить с подобным обвинением Бенвенуто не мог. Кроме того, он рассчитывал работать и получать от герцога заказы. Он нанял «пару коробов» и полуживой отправился с Феличе во Флоренцию. Короб — это двухместная повозка с откидывающимся верхом. Какие у них там были дороги, я не знаю, наверное, хорошие, если их строили еще древние римляне, но думаю, что поездка была трудной.
Встреча с сестрой и ее семейством была радостной, все друзья пришли в дом, среди прочих и Пьер Ланди, «который был наибольший и самый дорогой, какой у меня когда-либо был на свете». Описывая родственников и друзей, Бенвенуто всегда скуп на слова. А. К. Дживелегов пишет: «Мы видели, как потрясла его смерть брата. А сестру Липерату (Рипарата) он поддерживал всю жизнь и, когда она умерла, всю привязанность к ней перенес на ее детей. Эта поразительная нежность в буйном, неукротимом Бенвенуто — черта удивительная тем более, что, по-видимому, и в своей мастерской он был отличным, немного вспыльчивым, может быть, немного тяжелым на руку, но добрым и участливым хозяином».
Встретился он и с другом Бенедетто Варки и с нежностью, и со смехом поблагодарил его за сонет. Вот он:
На мнимую и небывшую смерть Бенвенуто ЧеллиниКто нас утешит, Маттио? Чья сила
Нам помешает изойти слезами,
Когда, увы, не ложь, что перед нами
Безвременно на небо воспарила
Сия душа, которая взрастила
Столь дивный дар, что равного и сами
Не помним мы и не создаст веками
Наш мир, где лучших рано ждет могила?
Дух милый, если есть за тканью тленной
Любовь, взгляни на тех, кому утрата
Печалит взор, не твой блаженный жребий.
Ты призван созерцать Творца вселенной
И ныне зришь Его живым на небе
Таким, как здесь ваял когда-то.
Через две недели пребывания в родном городе, когда он «уже смог оторвать голову от подушки», Бенвенуто отправился к герцогу — оправдываться. Во дворец Медичи его принесли на носилках. Приближенные герцога смотрели на него, как на чудо, мало того что он еле жив, так он еще и бесстрашен!
Во Флоренции Бенвенуто успели сообщить имя человека, который его оклеветал, — художник Джорджетто Васселларио. Под этим именем скрывается всем известный Джорджо Вазари, художник, архитектор, автор знаменитых «Жизнеописаний», и тем удивительней выглядит характеристика, которую дал ему Бенвенуто бестрепетной рукой. Он умел любить, умел и ненавидеть. «Эту скверную услугу оказал Джорджетто Васселларио, аретинец, живописец, быть может, в награду за столько благодеяний, ему оказанных; ибо я содержал его в Риме и давал на расходы, а он поставил мне верх дном весь дом; потому что на руках у него была такая сухая проказочка…» Ругань Бенвенуто я процитирую в другом месте, там она более уместна. Понятно, что Бенвенуто руководила злоба. Хорошо, что Вазари не прочитал этих оскорбительных строк.
Бенвенуто удалось оправдаться перед герцогом. Один вид больного говорил в его защиту. Стали искать виноватых. Вазари категорически отрицал свое участие в этом деле. Портной герцога закричал:
— Ах ты, висельник, или ты не знаешь, что я это знаю наверное!
Позднее свой человек при дворе сказал Бенвенуто, что если Вазари и говорил герцогу плохое о Бенвенуто, то по наущению и приказанию Оттавио Медичи — это был настоящий, реальный враг.
— Он тебя ненавидит. Уезжай-ка ты из Флоренции по-добру по-здорову.
Тогда Бенвенуто не знал, что это была его последняя встреча с герцогом. Он вернулся в Рим, стал прилежно работать над медалью с изображением Алессандро и ждал, когда же Лорензаччо пришлет ему обещанный оборот для медали. В мастерскую захаживал Франческо Содерини, флорентийский изгнанник. Бенвенуто отзывается о нем неодобрительно — «некий дурачина». Этот «дурачина» издевался над работой Бенвенуто: «Ты хочешь увековечить этого тирана?» Еще Франческо говорил, что если бы мог, то украл бы у Бенвенуто его чеканы.
