Уолтер Айзексон - Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию
ENIAC рассекречивают
Даже теперь, когда команда Пенна занималась проектированием EDVAC, они по-прежнему должны были получать разрешение на то, чтобы запустить его предшественник ENIAC и поработать на нем. Шла осень 1945 года.
К тому времени война закончилась. Уже не было никакой необходимости вычислять артиллерийские траектории, но основные задачи, которые считались на ENIAC, были все-таки военными. В какой-то момент из Нью-Мексико, из Лос-Аламосской национальной лаборатории, занимавшейся разработкой атомного оружия, пришло секретное задание. Работавший там физик-теоретик венгерского происхождения Эдвард Теллер предложил конструкцию водородной бомбы, получившей название The Super, где устройство, в котором происходило деление атомных ядер, использовалось для инициирования реакции синтеза. Чтобы определить, как это будет работать, ученым необходимо было рассчитать, какова интенсивность реакции в каждую десятимиллионную долю секунды.
Суть проблемы была строго засекречена, но в Пенн в октябре были переданы гигантские уравнения для решения на ENIAC. Для ввода данных потребовался почти миллион перфокарт, и Дженнингс и некоторые ее коллеги были отправлены в комнату, где стоял ENIAC и где Голдстайн мог руководить процессом его работы. ENIAC решал уравнения, и в процессе расчета выяснилось, что конструкция Теллера не будет работать. Математик Станислав Улам, беженец из Польши, вместе с Теллером (и Клаусом Фуксом, оказавшимся позже русским шпионом), основываясь на результатах ENIAC, стали работать над изменением конструкции водородной бомбы, с тем чтобы в ней могла возникнуть интенсивная термоядерная реакция[214].
До тех пор пока это секретное задание не было выполнено, существование ENIAC держали в тайне. Он не демонстрировался широкой публике до 15 февраля 1946 года. На эту дату армейское начальство и Пенн запланировали гала-презентацию ENIAC, предварительно подготовив общественность с помощью нескольких публикаций[215]. Капитан Голдстайн решил, что кульминационным пунктом должна быть демонстрация расчета траектории ракеты. Поэтому за две недели до события он пригласил Джин Дженнингс и Бетти Снайдер к себе домой, и пока Адель готовила чай, спросил их, могли бы они быстро написать программу для ENIAC и закончить расчет вовремя. Дженнингс заявила: «Мы наверняка сможем это сделать». Она была взволнована, ведь это позволило бы им получить непосредственный доступ к машине, что случалось редко[216]. Они приступили к работе, подключив шины запоминающего устройства к нужным блокам и настроив блоки ввода программы.
Мужчины знали, что успех их демонстрации находился в руках этих двух женщин. Мокли пришел в одну из суббот с бутылкой абрикосового бренди, чтобы поддержать их силы. «Это было восхитительно, — вспоминала Дженнингс. — С этого дня я всегда держала бутылку абрикосового бренди в своем шкафу». Через несколько дней декан инженерной школы принес им бумажный пакет с бутылкой виски и сказал: «Пусть это облегчит вашу работу». Снайдер и Дженнингс никогда не были большими выпивохами, но подарок был для них важен. Дженнингс вспоминала: «Мы так поняли, насколько важной была эта демонстрация»[217].
Накануне презентации был День святого Валентина, но несмотря на то, что Снайдер и Дженнингс обычно любили пообщаться с друзьями, на этот раз в празднествах не участвовали. Дженнингс рассказывала: «Вместо этого мы закрылись вместе с этой удивительной машиной ENIAC, быстро внося последние исправления и проводя проверки программы». Но от одного глюка никак не получалось избавиться, и причину его они не могли понять: программа работала замечательно и послушно рисовала точки траектории артиллерийских снарядов, но не понимала, когда остановиться. Даже после того как снаряд ударялся о землю, программа продолжала рассчитывать траекторию, «как будто этот гипотетический заряд пролетал сквозь землю с той же скоростью, с которой он летел по воздуху». Как описывала это Дженнингс: «Мы знали, что, если не решим эту проблему, демонстрация провалится и изобретателям ENIAC и инженерам будет неловко»[218].
Дженнингс и Снайдер работали до самой пресс-конференции, состоявшейся поздним вечером, пытаясь исправить ошибку, но не могли. В середине ночи они, наконец, сдались и разошлись, поскольку Снайдер нужно было успеть на последний поезд — она жила в пригороде. Но и после того как Снайдер уже легла в постель и заснула, она продолжала искать причину: «Я проснулась посреди ночи, думая, в чем ошибка… Я встала, села на первый утренний поезд, чтобы проверить одно соединение». Проблема в том, что там была установка в конце цикла типа DO, которая отключала один разряд. Она щелкнула нужным выключателем, и глюк исчез. «Бетти смогла во сне сделать такое сложное логическое заключение, которое большинство людей не могло сделать наяву, — восхищалась Дженнингс позже. — Во время сна она в подсознании распутала узел, который ее сознание было не в состоянии распутать»[219].
На демонстрации ENIAC смог за пятнадцать секунд провести расчеты траектории ракеты, на которые расчетчики, даже работая с дифференциальным анализатором, потратили бы несколько недель. Все это выглядело очень впечатляюще. Мокли и Эккерт, как опытные инноваторы, сумели организовать хорошее шоу. Верхушки электронных ламп в сумматорах ENIAC, образующие решетку 10×10, виднелись через отверстия в передней панели машины. Слабый свет от неоновых ламп, служивших индикаторами, был едва заметен. Эккерт взял мячи для пинг-понга, разрезал их пополам, написал на них цифры и нацепил на лампы. Когда компьютер начал обработку данных, свет в комнате выключили, и зрители пришли в восторг от мигающих пинг-понговых мячиков — зрелище, которое стало хитом в фильмах и телевизионных шоу. «Когда стала рассчитываться траектория, цифры начали накапливаться в сумматорах и передаваться из одного места в другое, огни начали мигать, как рекламные билборды в Лас-Вегасе, — рассказывала Дженнингс. — Мы сделали то, что хотели. Мы запрограммировали ENIAC»[220]. Это стоит повторить: они запрограммировали ENIAC.
Открытие ENIAC для общественности удостоилось публикации на первой странице The New York Timss под заголовком «Электронный компьютер высвечивает ответы, и это может ускорить развитие технологии». Эта статья началась так: «Один из главных военных секретов — удивительная машина, с невероятной скоростью решавшая математические задачи, которые считались до сих пор слишком сложными и громоздкими, чтобы за них браться, была представлена публике сегодня вечером военным ведомством»[221]. Продолжение отчета о демонстрации занимало полный разворот Timss. Там были помещены фотографии Мокли, Эккерта и огромного, размером с комнату, ENIAC. Мокли заявил, что с помощью машины можно будет делать более точные прогнозы погоды (его первое увлечение), рассчитывать конструкцию самолетов и «снарядов, летающих со сверхзвуковыми скоростями». В Associated Press была опубликована даже более восторженная статья о демонстрации, и в ней утверждалось, что «машина поможет найти математический способ улучшения жизни каждого человека»[222]. Мокли привел пример «улучшения жизни», заявив, что компьютеры могут в какой-то момент использоваться для снижения стоимости буханки хлеба. Как это будет происходить, он не объяснил, но и это, как и миллионы других подобных предсказаний, в конечном итоге и на самом деле реализовалось.
