Александр Панов - Искры революции
Комиссар завода Осокин обратился с призывом ко всем старикам Сима.
Старички, которые копошились в своем домашнем хозяйстве, все пришли к комиссару.
— Принимай, Трофим Дмитрич!
Комиссар с особым почтением встречал их:
— Милые вы мои, работнички. Вам не привыкать к тяжелому заводскому труду. Всю жизнь гнули спины на господ. Теперь поработайте на себя и за своих защитников.
«Работнички» трудились самоотверженно, только требовали информировать их о положении в стране каждый день. Партком организовал для них ежедневную читку газет.
— Это хорошо, но вы нам рассказывайте о наших сынках. Где они, как воюют? — требовали отцы и деды.
Рассказывать о сынках было не так уж просто. Сведений из отрядов не поступало, а газеты пока не называли имен земляков. Однако в первый же месяц парткому удалось узнать о положении на Миасском фронте. В Сим приехал член парткома Булыкин. Его командировал комиссар Коковихин за продовольствием. «Поезжай, говорит, на симскую базу, — рассказывал Булыкин, — там ты достанешь все, что надо. А то здесь в казацких деревнях около Миасса мужики все попрятали, ждут перемен».
— Ну и как же вы решили? — спрашивал Рындин.
— А я уже отправил три вагона печеного хлеба. Собрал в Ерале, Муратовке и Серпиевке. Получу еще с нашего склада некоторые продукты и поеду обратно.
— А положение-то как там?
— Да, положение-то друг, сурьезное. Оказывается густая каша заварилась. Чехи-то не одни. Все буржуи и кулаки с ними. Слышь, в Омске то же самое произошло, што и в Челябинске. Наше командование сказывает, что и в Самаре началась заваруха. Пока под Миассом боев еще не было. Вернусь, наверное, в самый разгар.
Вестник с Миасского фронта получил продукты и уехал, а вскоре события заставили всех симцев взяться за оружие. В Сим из Кропачево примчался железнодорожный рабочий Сорокин.
— Василий Андреич, беда! — еще с порога крикнул Сорокин.
— Что случилось, Семен Андреич? — спросил Чевардин.
— Мясегутовское кулачье подняло башкир, напали на станцию Кропачево. Перехватили железную дорогу. Башкиры на телеграфе приказывали телеграфисту: «Тыкай, тыкай, да калякай, мы айда Сюм сай пить. Уфа — обидать».
Чевардин схватился за телефон:
— Кузьма Васильевич, боевая тревога, поднимай народ. Алло, Трофим Дмитрич, гуди тревогу.
Снова завыл заводской гудок, вызывая тревогу у каждого жителя Сима. Теперь к месту сбора бежали мужчины уже не только из цехов, но и из поселка. Их встретили комиссар завода, председатель Совета, председатель парткома и гонец из Кропачево.
— Товарищи, все к оружию! Оставить завод! — крикнул Осокин. — Мясегутовские кулаки хотят ударить ножом в спину нашим защитникам. Они перерезали железную дорогу в Кропачево. Вот, товарищ, нам хорошо знакомый кропачевский рабочий, привез это известие. — Комиссар указал на Сорокина. — Бандиты хотят напасть и на нас. Медлить нельзя. Вооружайтесь все, кто способен носить оружие, собирайтесь по своим подразделениям к штабу. Нужно немедленно выступить. К оружию, товарищи, к оружию!
Рабочие ринулись за оружием. Через пятнадцать минут они собрались в полной боевой готовности. Наводчик Масленников со своими артиллеристами выкатили трехдюймовку на четырех заводских лошадях. Отличным пулеметчик Норкин снабдил «Максима» водой. На узкоколейку выкатились маленькие платформы.
— По платформам! — приказал Осокин.
В Симе остались только женщины с детьми, да старики, не считая попрятавшихся шептунов.
На станции Симской встретились отряды из Миньяра и Аши, примчавшиеся на поезде. Соорудили «броневик», уложили на две платформы мешки с песком. Замаскировали два пулемета и стрелков. Сзади подошел паровоз и двинул «броневик» на Кропачево. Вслед за ним вышел поезд с пехотой и пушкой.
Приблизившись к Кропачево, паровоз пустил пар и, не сбавляя хода, влетел на станцию. Пулеметчики из «броневика» прошили все ближайшие здания.
Внезапный налет ошеломил повстанцев. Они бросились в западную сторону от станции, намереваясь отрезать отступление дерзкому «броневику». Но в этот момент подошел поезд с пехотой и артиллерией. Красногвардейцы быстро высыпали из вагонов и сняли с платформы трехдюймовку.
Повстанцы, как саранча, полетели в ближайший березник. Бах-трах! Бах-трах! — понеслось по всем холмам и лощинам Кропачевского поселка. Тра-та-та-та — говорили пулеметы. Восемь орудийных выстрелов шрапнелью, несколько пулеметных очередей очистили березник.
На станции ликовали освобожденные советские и партийные работники, которых красногвардейцы выпустили из тюремных вагонов.
Бандиты скрылись за деревней Муратовкой. Там, окопавшись на венце Илекской горы, покрытой мелким кустарником, повстанцы открыли беспорядочную стрельбу из ружей и винтовок по наступающим красногвардейцам.
Трехдюймовка опять послала гостинец в стан врага. На укрепления противника посыпалась шрапнель. Над окопами образовалось странное облако. Оно рассыпалось, опускаясь в кустарник, словно липовый цвет.
Частые разрывы шрапнели и меткие пули красногвардейских пулеметчиков парализовали нахальных, но неопытных вояк, собранных мясегутовским кулачеством. Они покинули гору, оставив раненых и умирающих. В окопах и кустах валялись пики, ружья, лопаты, топоры, потники и подушки, заменявшие седла. От этих-то пуховых подушек и образовалось странное облако над окопами. Бандиты убежали в Илек, но не задержались и здесь. Красногвардейцы вошли сюда около семи часов вечера. На улице — ни души. Только коровы мычали, слоняясь от двора к двору. Красногвардейцы устремились в Ильтайкино. Только приблизились к реке, упал один боец, затем второй, над головами засвистели пули.
— Откуда стреляют? Деревня на порядочном расстоянии. Очевидно, с мечети. Там пулей не скоро найдешь стреляющего, придется поискать снарядом, — решил наводчик Масленников и приказал: «Батарея, по мечети (он назвал координаты) картечью… огонь!»
Грохнул один, второй выстрел, и мечеть развалилась. Стрельба из деревни прекратилась. К утру в Ильтайкино и в ближайшем селе Илек не осталось ни одного повстанца. Путь в Мясегутово и в Киги был расчищен.
На помощь симцам, миньярцам и ашинцам пришли златоустовские кавалеристы под командой Юрьева. Они пустились в погоню за остатками банды, которая уже разбегалась по своим деревням. А симцы возвратились в Кропачево.
Выяснилось, что центром восстания было село Киги. Организовали восстание офицер Малиновский, башкирские муллы и илецкий поп. Они собрали до тысячи человек, большей частью башкир. Банда называлась «черной галкой».
