Вадим Лейбовский - Владимир Маслаченко: «Пеле повезло, что он не играл против меня»
Он мог спокойно дойти до двери председателя Моссовета или министра и легко вступить в оный кабинет. Ему бы впору самому быть хозяином такого кабинета, вершить судьбы людей или народного хозяйства. Но он избрал другой путь. И должность всего лишь начальника футбольной команды. А может быть, просто так распорядилась жизнь.
Он был человеком высокого самоосознания и таких же личных амбиций. Видимо, они не давали ему покоя и заставили предпринять целый ряд непростых ходов и перемещений в пространстве, чтобы в конце концов поселиться в доме на Пушкинской площади напротив редакции газеты «Известия». Там сейчас мемориальная доска, ему посвященная. Читатель согласится с тем, что сам факт наличия такой доски в сердце столицы свидетельствует о масштабе личности. Его именем названа одна из московских улиц, правда, не в центре.
Но вот что говорит Владимир Маслаченко:
— Я часто задумывался над тем, почему столь незаурядная личность, как Николай Петрович, довольствовался в жизни номинально не очень выразительной позицией — всего лишь начальник футбольной команды, пусть даже такой, как московский «Спартак». Причем я думал о нем не как критик, мне важно было понять его просто для себя. И вот к какому выводу пришел.
Еще задолго до санкционированного введения в нашей стране новых экономических условий Николай Петрович создал истинное частное предприятие, которое он талантливо пронес через всю советскую эпоху вплоть до своей кончины. Судите сами: его брат Александр был начальником и по существу хозяином солидной базы спорттоваров. Племянник Борис Никитин был заместителем крупнейшего в стране магазина спорттоваров «Пять колец», что на Красной Пресне. Там же — крупный экипировочный центр сборных команд страны. И это, заметьте, — в эпоху острейшего дефицита на все. Брат Андрей руководил важными процессами в Федерации футбола страны. И имел большое влияние.
Однажды в беседе с Николаем Петровичем я за что-то очень похвалил Андрея Петровича. И вдруг услышал: «Какой Андрей! Он же поклоняется всем богам. Завел себе даму осьмнадцати годов. Стрижется под этого Габена. Пропадает у своего друга Исидора Штока (известного драматурга. — В. Л.). Выпивает. А я поклоняюсь только одному богу — футболу». На этом Николай Петрович свой монолог закончил и, выйдя из моей машины, смачно хлопнул дверцей. А ведь благодаря этому скромному богу именно связи и влияние сделали его очень обеспеченным человеком.
Николай Старостин сам сотворил и свято чтил и культивировал истинно спартаковский дух. По его вере, его убеждению спартаковцем мог быть только тот, кто в «Спартаке» взращен сызмальства, среди себе же подобных. Он не стал приглашать, призывать в свои ряды чужих. До прихода Бескова единственным исключением стал динамовец Сергей Сальников. Почему Старостин пошел на эту измену самому себе? Он и сам трудно отвечал на этот вопрос. Скорее всего, причина здесь в том, что Сальникова он просто по-человечески любил. И чтил. Как родного. Как большого мастера. Может, и прежнюю динамовскую принадлежность, биографию Сальникова считал просто недоразумением или затянувшейся командировкой? Кто ответит? Ведь обоих уже давно нет.
Спортивные руководители профсоюзов страны испытывали явное неудовольствие по поводу все возрастающего авторитета Николая Старостина. По их мнению, «Спартак» не мог, не имел права быть спортивным флагманом рабочего движения. Кроме того, они тоже хорошо знали о связях Старостина в высших кругах власти, а также в мире литературы и искусства, где спартаковские цвета становились с каждым годом все популярнее. Так или иначе, но в середине шестидесятых годов секретарь ВЦСПС Богат и ков подписал приказ о переводе Н. П. Старостина на должность заведующего отделом футбола российского республиканского совета ДСО «Спартак».
И тогда капитан команды В. Маслаченко вместе с игроками И. Нетто и Г. Хусаиновым написали на имя генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева письмо с просьбой о возвращении в коллектив начальника команды Н. П. Старостина. Маслаченко, если читатель помнит, был зятем крупного руководителя советской строительной индустрии Л. Я. Губанова, который и вручил письмо лично Леониду Ильичу. Через много лет Маслаченко на горнолыжном склоне разговорился с бывшим помощником генсека Самотейкиным, и тот поведал ему, что, прочитав письмо, Брежнев сказал: «Ну что ж, мнение коллектива нужно уважить». Спартаковцев, подписавших письмо, Леонид Ильич, слава богу, знал, ибо футбол он любил, часто посещал игры. Правда, болел за армейцев. Но, как можно видеть, проявил справедливость и объективность.
Известить о возвращении Старостина в команду прибыли высокие профсоюзные начальники, и нетрудно было заметить, что эта миссия для них вымученная, вынужденная. И что вся борьба со Старостиным еще впереди. Так потом и вышло. И еще. Вскоре Маслаченко не без удивления понял, что его участие в судьбе Старостина сам Николай Петрович воспринял весьма болезненно. Более того, до конца дней своих он Владимиру этого не простил. Да, таковы подчас странности и перекосы в характерах иных сильных личностей. Старостину привычно было самому спасать, выручать других людей, влиять на их судьбы. Но вот и сам он оказался в незавидном положении. Да и вынужден был смириться с этим сюжетом своей жизни.
1966 г. На весенних сборах в Самарканде. Трудно поверить, что на этом снимке Владимиру Маслаченко 30 лет
И в хоккей с мячем тоже…
1959 г., Крым
1959 г., Кишинев. Старший тренер московского «Локомотива» Е. И. Елисеев проводит установку на игру с местным «Буревестником»
С женой Ольгой
1957 г. Тренировка на Королевском стадионе в Стокгольме
1969 г. Проводы в Лужниках. А. Крутиков. В. Маслаченко, Г. Хусаинов. Проводили их уныло и беззвучно — при почти пустых трибунах
Сборная СССР перед чемпионатом Европы 1960 г. Лужники
Тяжела ты, вратарская доля! Фото Н. Селюченко, 1961 г.
Поединок с Муртазом Хурцилавой
1960 г. Торжественная встреча в Лужниках сборной СССР — победительницы Кубка Европы
Сборная СССР, финал Кубка Европы 1960 г., Париж
Орден «Знак Почета» вручает секретарь Президиума Верховного Совета СССР М. А. Яснов. Фото Н. Малышева
