Жорес Медведев - Никита Хрущев
Глава 16 Падение личного престижа Хрущева и партии среди населения СССР
Политические и экономические реформы 1953–1955 годов, а также знаменитая речь Хрущева на ХХ Съезде партии, положившая начало десталинизации и массовой реабилитации узников лагерей и посмертной реабилитации многих миллионов людей, расстрелянных или погибших в лагерях в период тоталитарного сталинского режима, были достаточно прочной основой популярности Хрущева как лидера страны, несмотря на некоторые неизбежные ошибки и просчеты. Во всяком случае, экономическое положение страны улучшалось, быстро расширялось жилищное строительство, страна выходила из международной изоляции, что сопровождалось множеством своеобразных «политических открытий». Это вполне справедливо связывали именно с инициативой Хрущева, его методы работы и даже его непрерывные поездки по стране и за границу и слишком частые выступления нравились людям, после замкнуто кремлевской деятельности Сталина.
Бюрократический аппарат, воспитанный еще при Сталине, часть военного руководства, технократия расформированных министерств были настроены против Хрущева, но эти люди составляли меньшинство. Тем не менее на жизнь Хрущева покушались дважды, но об этом ничего не сообщалось в печати. По-видимому, причиной покушений стали массовые реабилитации, проведенные Хрущевым, и организовали их люди, тесно связанные с репрессиями сталинских времен. Одно из покушений было совершено во время поездки Хрущева в Белоруссию, другое, более серьезное, – во время посещения им крейсера «Червона Украина» на Черноморском флоте в 1955 году. Этот крейсер был взорван в Севастополе через несколько минут после того, как Хрущев покинул корабль. Об этих покушениях писали в самиздатском журнале – «Политический дневник» [48] .
После ликвидации министерств в 1957 году в разные города страны из Москвы для работы в новых совнархозах направили несколько десятков тысяч государственных чиновников, и вполне очевидно, что это стало для них крайне неприятным событием. Столица всегда привлекала людей более высоким уровнем доходов и культурной жизни.
Хрущев, как известно, отменил большие ежемесячные премии («пакеты») ответственным работникам (секретарям обкомов, членам ЦК КПСС и союзных республик, ответственным редакторам газет и т. п.), что снижало их доход, несмотря на некоторое повышение официальной зарплаты. Эта мера также не была популярной в среде бюрократии, но основная масса интеллигенции и простые люди считали ее правильной. Для большой группы ответственных работников (директора институтов, начальники отделов и управлений министерств, заместители директоров заводов и др.) отменили правила, по которым они имели государственные автомобили с шофером для любых поездок, а также упразднили и многие другие привилегии. Эти меры воспринимались как попытки сближения руководства с народом и как определенная демократизация, уменьшавшая различия в уровне жизни разных слоев населения и делавшая пирамиду власти немного ниже.
Особенно серьезный, хотя и мало заметный со стороны эффект на настроения в обществе произвела массовая реабилитация жертв сталинского террора. Точные цифры освобожденных из лагерей не публиковались, но если принять во внимание подсчеты разных авторов, что при жизни Сталина в лагерях находилось около 12–13 миллионов человек, а сейчас в исправительно-трудовых лагерях в СССР содержится около 2 миллионов преступников общего типа (воровство, экономические преступления, хулиганство и т. д.) и число людей, осужденных по политическим статьям {2} было при Хрущеве, очевидно, не больше нескольких сотен, то можно допустить, что в период 1956–1957 годов из лагерей вышли на свободу не менее 7–8 миллионов человек, разъехавшихся по всей стране. Кроме того, не менее 5–6 миллионов были реабилитированы посмертно, что имело важные последствия для членов их семей. Выходившие на свободу люди (часть по амнистии, часть по реабилитации) получали (при наличии реабилитации) ряд привилегий. Их должны были восстановить на работе по специальности, даже после нескольких лет, проведенных в лагере (это касалось в основном после военных потоков, жертв чисток 1949–1951 годов в партийном и государственном аппарате). Бывшие военнопленные и насильственно вывезенные немцами в Германию жертвы военных лет чаще всего получали амнистию без реабилитации. Из арестованных в 1937–1938 годах остались в живых к 1956 году не более 4–5 %, и это были по большей части инвалиды, неспособные к активному труду. Поскольку после ареста семьи осужденных выселялись из квартиры (особенно из хорошей), а часто и из столицы, то теперь, после реабилитации погибших или живых родственников, семьи получали право вернуться на прежнее место жительства (например, в Москву или Ленинград) и получить квартиру вне очереди. Но среди реабилитированных быстро возникли очереди, так как жилищное строительство отставало от темпов реабилитаций. Арестованные и погибшие в лагерях (или расстрелянные) военные были специальным приказом министра обороны маршала Жукова приравнены к военным, погибшим на фронте, и их жены получали денежную компенсацию и особую пожизненную пенсию. Все эти массовые процессы хотя бы частичного восстановления справедливости и законности меняли психологию общества, но в то же время создавали предпосылки для реабилитации более ранних жертв сталинского террора, арестованных и выселенных в период коллективизации, жертв процессов технической интеллигенции в 1929–1931 года, «антипартийных» групп 1927–1928 года («правый», «левый» уклон и т. д.). Хрущев пока не мог пойти на это, и начавшаяся еще в 1956 году дискуссия о необходимости реабилитации таких деятелей партии, как Бухарин, Рыков, Зиновьев, Каменев и других лидеров «оппозиций», так и не привела к каким-либо решениям до конца его правления. Но невиновность этих людей уже не вызывала сомнений.
Реабилитации приводили к тысячам больших и мелких конфликтов, когда выходившие из лагерей люди старались добиться хотя бы морального (но часто и юридического) осуждения тех, кто был виновен в их аресте, тех, кто составлял клеветнические заявления, давал ложные показания, следователей по их делам и всех тех, кто так или иначе был причастен к активному проведению репрессий в сталинские времена. И таких были сотни тысяч, иногда среди ответственных работников. В ЦК КПСС и в Прокуратуру СССР поступали тысячи заявлений реабилитированных о виновности ответственных работников действовавшего в 1956–1957 годах аппарата. Некоторые подробно аргументированные заявления и документы стали достоянием самиздата и создали много открытых и невидимых конфликтов. Например, оказалось, что действующий министр высшего образования СССР В. Н. Столетов виновен в аресте и «ликвидации» большой группы видных ученых-селекционеров в Саратове (академик Н. М. Тулайков и др.), что член ЦК КПСС М. Б. Митин, директор института философии Ф. Б. Константинов и посол СССР в Китае П. Ф. Юдин (все академики) виновны в аресте и ликвидации многих известных ученых в 1936–1938 году, Т. Д. Лысенко связан с арестом ряда видных генетиков, включая академика Н. И. Вавилова, председатель Союза писателей СССР А. А. Фадеев лично виновен в аресте известных писателей и т. д. Эти примеры можно продолжать. Поначалу подробные заявления реабилитированных приходилось рассматривать, хотя этот процесс шел медленно, но никаких серьезных мер, сравнимых с теми, которые были приняты в 1953 году по отношению к сообщникам Берии, а в 1955 году по отношению к помощникам Абакумова после рассмотрения «Ленинградского дела», уже не принималось. Только иногда проводились незначительные перемещения (Митин был выведен из состава ЦК КПСС, но оставлен главным редактором журнала «Вопросы философии», В. Н. Столетова перевели с должности министра высшего образования СССР на должность министра высшего образования РСФСР и т. д.). А. А. Фадеев покончил жизнь самоубийством. Но в целом проблема ответственности за преступления, совершенные в период «культа личности», не могла быть решена без коренных изменений руководства. Сам Хрущев имел отношение к репрессиям, и не только в 1936–1938 годах, но и в другие периоды. То же относилось и к немалому числу людей из его окружения. В 1958 году неожиданно был смещен с должности Председатель КГБ И. А. Серов, считавшийся личным другом Хрущева и в период заговора Молотова, Маленкова и Кагановича в 1957 году оказавший ему большую поддержку. Серов во время войны занимал высокие посты в НКВД и в армии, а после нее руководил рядом операций на освобожденных территориях Восточной Европы и в Германии. После смещения его квартира и дача подверглись обыску. Было изъято много драгоценностей из различных коллекций в Германии и других странах, которые Серов незаконно присвоил во время войны. Но несмотря на это его не арестовали, а просто отстранили от должности, и он продолжал жить с семьей, получая, очевидно, военную пенсию генерала.
