Виктор Леонов - Лицом к лицу
Получена радиограмма адмирала Юмашева: пробиваться в военный порт, близ которого пехотинцы Бараболько, приняв на себя главный удар, отбиваются от наседающих на них со всех сторон японцев. С группой Тяросова по-прежнему нет связи. Кратчайший путь к военному порту лежит через прибрежные кварталы. Впереди - уличные бои, и меня опять беспокоит ограниченный запас патронов. Но приказ есть приказ, и я дал команду подготовиться к прорыву.
Ранило Яроцкого. Японская пуля угодила в гранату, которой он замахнулся. Макар Бабиков после полученного ранения заметно обессилел. Но Яроцкий и Бабиков продолжают командовать своими подразделениями. Тяжело ранило старшего матроса Максимова, и Владимир Оляшев от рубежа к рубежу таскает его на спине, У радиостанции остался один Кажаев - Миша Калаганский взялся за автомат и пошел в цепь.
Солнце в зените, изнуряющая жара томит моряков, а напряжение боя не спадает. Спасибо Муну - он позаботился о еде и воде. Рискуя жизнью, сейсинцы и их проводник Мун доставляют нам в ведрах воду, в котелках - рисовую кашу и даже фрукты. Кореянки заботливо перевязывают раненых товарищей.
Контратака не облегчила наше положение. Японцев много, их сопротивление усилилось, и нам даже не удалось приблизиться к Торговому порту. Ведем бой, тяжелый и неравный, еще не зная, что оставленный на башне металлургического завода Семен Агафонов уже приметил в море два наших корабля.
В Сейсинскую бухту вошли фрегат и тральщик.
В руках у Агафонова были два лоскутка красной материи, и он просемафорил кораблям:
"Окружены японцами. Будем пробиваться к военному порту вдоль берега. Поддержите нас огнем".
Первые разрывы снарядов, выпущенных нашими кораблями, определили рубеж, к которому мы устремились в атаку. Мы шли следом за огневым валом. Комендоры с фрегата и тральщика славно потрудились, прокладывая нам путь. Корабли поочередно разворачивались то одним, то другим бортом и непрерывно стреляли. Стволы орудий, как нам потом рассказывали комендоры, накалились до того, что их поливали водой из пожарных шлангов.
Самураев, засевших в подвалах прибрежных домов, приходится выкуривать гранатами и безостановочно двигаться за огневым валом фрегата и тральщика. Когда причалы Торгового порта остались позади, Гузненков и Агафонов побежали разыскивать группу Тяросова. Они знали дом, в подвале которого находились разведчики Тяросова и раненые.
В подвале никого не оказалось. К дверям была приколота бумажка: "Передать в политуправление Тихоокеанского флота".
Гузненков прочел написанное на другой стороне листа:
"Дорогие товарищи! Мы, моряки из отряда Леонова, шесть здоровых и восемнадцать раненых, уходим в бой с приближающимся к Торговому порту японским десантом.
Мы их не пустим на берег. Пока живы, ни один самурай не ступит ногой на причал. Клянемся в этом!
По поручению всех защитников торгового причала - главстаршина Тяросов, матросы Ермаков, Кальченко, Кедяров, Баев, Грищенко".
Гузненков и Агафонов кинулись к причалам, но никого там не застали. По обрывкам бинтов да по кучкам стреляных гильз можно было определить, что здесь происходило. И в прибрежном квартале не было никаких следов пребывания группы Тяросова.
Гузненков и Агафонов тревожно переглянулись, не зная, что предпринять дальше. В это время они увидели бегущего к ним Тяросова.
- Что случилось? Где народ? - спросил Гузненков Тяросова.
- Все в порядке. Соединились с отрядом, и командир послал меня за вами. Товарищ старший лейтенант, а вы в подвал не заходили?
- Заходил. И письмо ваше читал. Вот оно...
- Видите, как получилось? - Тяросов смутился. - Мы решили причал не покидать. Смертным боем дрались и отогнали японцев. А когда услышали позади бой, ушли вас искать и про письмо забыли.
- Я этот документ сохраню! - Гузненков спрятал письмо защитников Торгового порта.
Уже к концу дня мы ворвались в военный порт, захватили причалы и прибрежные ярусы. Когда стемнело, Гузненков с двумя моряками пробрался к сопке, где десантники Бараболько все еще вели ожесточенный бой. Бараболько решил с сопки не уходить. Он по-прежнему сковывал основные силы неприятеля и помогал нам обороняться в военном порту.
Перед рассветом японцы с необычайной яростью атаковали нас и захватили верхний ярус. С криками "банзай" они шли вперед, намереваясь сбросить нас в море. По цепи разведчиков пронесся тот же клич, что десять месяцев назад на мысе Крестовом:
- Держаться! Держаться!
И мы держались до тех пор, пока не услышали залпы орудий вошедших в Сейсинский порт кораблей. А вскоре началась высадка бригады морской пехоты генерал-майора Трушина.
Исход Сейсинской операции был предрешен.
...Никто из нас, конечно, не думал, что двухдневными боями в Сейсине завершилась летопись отряда морских разведчиков во второй мировой войне.
Я присел на ящик у стенки причала, чтобы закурить, и тут же задремал. Сквозь сон слышал, как кто-то рядом спорит, и, открыв глаза, увидел командира фрегата Михайлина.
Я встал, протер глаза, расчесал пальцами взлохмаченные волосы и сказал:
- Не узнаете, капитан-лейтенант? Мы тут немножко, правда, закоптились... Давайте пакет.
Пока я читал приказ о возвращении в базу, Михайлин все время смотрел на меня так, будто сомневался, передал ли он пакет по назначению.
- Что вы, капитан?
- Да нет, ничего! Теперь-то я вас узнал. Мы вас на фрегате помоем, накормим, спать уложим. А на Русском острове уже знают о ваших славных делах.
Через час мы покидали Сейсин.
Вместе с Гузненковым я обошел кубрики, в которых разведчики спали мертвецким сном, потом вышел на палубу.
- Видишь? - Гузненков показал на Сейсин.
С палубы фрегата хорошо был виден город, над которым возвышался купол театра.
На шпиле купола трепетал красный флаг, поднятый корейцем Муном.
* * *
Япония безоговорочно капитулировала. Эта весть застала нас в порту Гензан, где мы взяли в плен большое количество японских солдат и офицеров. Возвращаясь на Русский остров, мы получили приветственную телеграмму командования Тихоокеанского флота. Все разведчики отряда награждены орденами за Сейсинскую операцию. Мичману Александру Никандрову и главстаршине Макару Бабикову присвоено звание Героя Советского Союза. Правительство удостоило меня этого звания дважды.
* * *
Вот уже позади остались берега Кореи, которую называют "страной утренней свежести", "страной утреннего спокойствия".
Сейчас утро. Свежо, тихо и спокойно. Солнце поднялось над морским горизонтом. Отсюда оно будет совершать свой обычный путь, пока не скроется за другим океаном. В этот день на всей земле не будет взрывов бомб и снарядов и не слышно будет треска выстрелов.
