Зинаида Чалая - Анатолий Серов
Сзади раздается дружный смех. Анатолий оглядывается. К нему подходят, обняв друг друга за плечи, несколько молодых людей. Одетые в штатское, как и Анатолий, они все же отличаются особой статью и выправкой кадровых боевых командиров, их простые русские лица дышат внутренней интеллигентностью. Это люди, недавно узнавшие друг друга, поехавшие в Испанию один под видом матроса - наш Толя, другой в звании официанта (будущий близкий друг и соратник Серова Борис Смирнов) и так далее. Но все эти звания не требуют соответственных занятий на корабле.
- Серов, как капитан, следит за курсом, - шутит один из новых приятелей.
- Скоро придем, товарищ капитан?
- Сколько сделали морских миль или, как их, узлов?
Анатолий берет крайнего за руку, и они ватагой идут по палубе. Экипаж испанского теплохода с симпатией разглядывает удивительных пассажиров.
Летчики уже перезнакомились, большинство - в Севастополе, где был назначен сбор. Серов приехал одним из последних. При первой же встрече со своими будущими соратниками он проявил такую' открытую радость и простоту, что сразу привлек к себе общие симпатии. И теперь на корабле он стал душою этой боевой группы авиационной молодежи. Он горел нетерпением и заранее радовался открывающейся возможности померяться силами с фашистами.
Расспрашивают, рассказывают о себе. Кто они до авиации? Учитель, рабочий, текстильщик, шахтер, все со средним и специальным высшим образованием. Но здесь не одни летчики. Есть студенты, моряки.
- Морячок, признавайся, будет буря?
- Барометр падает. Будет...
- Мы поспорим, и поборемся мы с ней!
Борис Смирнов ранее как-то видел Серова мельком, но имя его слышал. Серов узнал его и подошел как к старому товарищу:
- Мы с тобой были на сборах, ты - Смирнов!
На корабле они ходили часто вместе по палубе, обнявшись, делились планами.
- Хорошо бы попасть в одну эскадрилью.
Буря действительно разыгралась. Тучи закрыли небо и низко сошлись над морем. Ветер гнал темные громады волн. Теплоход гудел от рева машин, не прекращавших своего наступательного движения. Летчики бросились помогать матросам.
Началась сильная бортовая качка. Смирнов поскользнулся на мокрой палубе, и его потянуло за борт. Он уже висел над пучиной, когда чья-то мощная рука поймала его на лету и водворила на палубу. Смирнов, отдышавшись, с изумлением смотрел на Серова:
- Ну и силен ты, Анатолий! Во мне восемьдесят килограммов!
И правда, Борис был физически прекрасно сложен, мускулист, высок! А Серов подхватил его и опустил на палубу, как ребенка.
Он весело хохотал, изображая, как судно клонится то в ту, то в другую сторону:
- Вот это крен! Левый глубокий вираж... Правый вираж. Крен сто восемьдесят!..
Когда стихла буря, они сошлись в буфете.
- Ведь ты спас мне жизнь, Анатолий.
- Раз так, выпьем за твое спасение.
Первые впечатления
Веселое голубое небо, синеющая вдали гряда гор, по их склонам кудрявые виноградники, группы белых домиков. Ветер издали приносит аромат апельсиновых и лимонных садов. Долгожданный берег, райская страна!.. Но чем ближе к берегам, тем они выглядят пустыннее. Экипаж настороже: в этих местах республиканских моряков подстерегают вражеские подводные лодки - немецкие и итальянские. Но теплоход успешно маневрирует, хотя моряки несколько встревожены неизвестными самолетами, летящими над кораблем. Но вскоре успокаиваются и приветствуют своих.
Русское "ура!", испанское "вива ля република!" разносятся над синими волнами.
Теплоход вошел в Картахенский порт. У входа в порт прибывших добровольцев ожидает голубой автобус.
Летчики осматриваются. Серов, закусив губы, вглядывается в пейзаж, казавшийся издали таким райски прелестным. Повсюду разрушение, следы бомбежек. Среди развалин бродят оставшиеся без крова женщины, дети, старики. Советские люди читали об этом, но воочию эти картины поражают их.
Серов отметил про себя дату прибытия на испанский берег:
- Двадцать шестое мая. Ну, начиная с этого дня, мы - бойцы республики. И мы покажем ее врагам! Набьем им морду.
Голубой автобус мчится по сухой каменистой равнине. В окна врывается горячий ветер. Машина проезжает среди развалин, обгоняет фургоны с беженцами, фигуры печальных людей, покидающих родные пепелища. Но среди этих людей попадаются решительные лица с горящими гневом глазами. Некоторые вооружены. Автобус выходит на шоссе и словно плывет вдоль садов. Примолкшие пассажиры оживляются, перебрасываются шутками.
- А здесь славно.
- Постой, мы тут уже проезжали!
- Эй, камарада шофер! Заблудился?
Шофер несколько растерян. Петляя в поисках безопасной дороги, сбился с пути. Он - антифашист. Попасть в лапы франкистов для него - верная гибель. Серов решительно занимает его место, ведет машину к показавшемуся впереди селению. Там - ни души. Только двое ребятишек следят за автобусом из-за ограды. Серов подъезжает к ним. Шофер-испанец говорит:
- Не бойтесь, это наши, русские.
Мальчики впиваются глазами в незнакомцев. Потом потрясают кулаками, приветствуя русских, и скрываются в хижине.
Вскоре они возвращаются с корзиной прохладных свежих ягод, протягивают ее шоферу. Он передает русским:
- Угощают друзья. А вон у этого, видите, банка из-под сгущенного молока. Это из России подарок. Молоко выпили, а банку берегут как память. Он спрашивает у старшего: - Где твой отец?
- Отец и мать - на фронте. Мы днем сражаемся, а ночью работаем в поле. Фронт близко, вон там. Пусть русские покушают ягод. Пожалуйста.
Летчики достают из машины хлеб, печенье, копченую грудинку, все это отдают ребятишкам. Мальчуганы, оставив на земле гостинцы, показывают дорогу на аэродром, потом бегут за машиной долго, пока не исчезают в облаке белой пыли.
Прибыли на аэродром. Вышли из машины и сразу попали в объятия знакомых и незнакомых товарищей - русских, польских, французских, испанских. Радуются встрече с друзьями, знакомятся с новыми, расспрашивают об обстановке.
В книге "Испанский ветер"{4} летчик Герой Советского Союза Борис Александрович Смирнов рассказывает, как, дождавшись, наконец, прибытия истребительных самолетов, на которых они должны были драться с фашистами, Серов торопил товарищей и, когда они приехали на аэродром, с уважением всматривался в эти боевые, уже побывавшие в огне, подраненные и залатанные машины.
Желтая, выжженная площадка. В два ряда стоят истребители. Еще издали замечаем - машины разные: бипланы и монопланы. "Мошки", - улыбаясь, говорит шофер, кивая головой в сторону монопланов. Машины "И-16" действительно похожи на мошек - небольшие с короткими широкими крыльями. Испанцам эти истребители нравятся больше всего. И мы с первого взгляда отдаем им предпочтение.
