Лев Шаховской - С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы
Сию минуту получено генералом Гурко от генерал-майора Дандевиля донесение, что турки бежали из Этрополя и город занят лейб-гвардии Преображенским полком. Теперь 12 часов ночи, и еще неизвестно, какое новое распоряжение последует на завтра от генерала: атака ли Орхание или обходное движение через Этрополь в тыл турецким позициям в Орхание.
Осиково,25 ноября 1877 г.Занятие Этрополя
Известие о занятии Этрополя нашими войсками пришло в селение Осиково вечером 12 ноября, когда генерал Гурко только что воротился с поля сражения у Правицы и вместе со своим начальником штаба генералом Нагловским составлял диспозицию об атаке Этрополя на утро 13 ноября. Вместо предполагаемого боя генерал Гурко вошел в Этрополь 13-го утром победителем. Дело у Этрополя началось одновременно с наступлением на турецкие укрепления у Правицы, согласно диспозиции, выданной войскам на 10 ноября, по которой одна колонна из Осикова направлялась по шоссе на Правицу, другая у Осикова сворачивала влево и шла на Этрополь. Первую колонну составлял Московский полк (вместе с обходной колонной генерала Рауха), вторая под общим командованием генерала Дандевиля состояла из следующих частей: Великолуцкого пехотного полка (три батальона) при восьми пеших орудиях и трех сотен казаков Кавказской казачьей бригады, лейб-гвардии Преображенского полка (четыре батальона) при четырех пеших и двух конных орудиях, трех сотен Кавказской казачьей бригады под общим начальством его высочества принца Ольденбургского, лейб-гвардии Гренадерского полка, одного батальона Псковского полка (всего пять батальонов) при 12 пеших орудиях, Екатеринославского драгунского полка (четыре эскадрона), 16-й конной и 19-й казачьей батареи (12 конных орудий) под общим начальством командира Гренадерского полка полковника Любовицкого. Этой последней колонне предписано было составить частный резерв для двух первых колонн.
10 ноября сформированный таким образом отряд генерала Дандевиля свернул поутру влево с Софийского шоссе, не доходя селения Осиково, и направился к дороге, ведущей в Этрополь. В селении Хан-Бруссен генерал Дандевиль занял оборонительную позицию. Селение это лежит на узле двух дорог: одной – прямо в Этрополь, проходящей по ущелью Малого Искера, другой – идущей на Липен. Очевидно, главной заботой турок было охранение хорошей и прямой дороги на Этрополь по ущелью Малого Искера. Тут на горах, острыми гребнями сбегающих к Искеру, по обеим его сторонам, турки возвели редуты и ложементы, обстреливая из них ущелье перекрестным ружейным и артиллерийским огнем.
Второй заботой турок была защита самого Этрополя и пути отступления из него через перевал Балкан на местечко Араба-Конак на Софийском шоссе. Здесь неприятель занимал высокую гору, расположенную позади Этрополя и названную по имени монастыря, построенного на ней, – горой Святой Троицы. Кроме того, на Этропольской равнине у самого города замечался у турок сильно укрепленный лагерь. Ввиду этих двух ключей турецкой позиции – ущелья Малого Искера и горы Святой Троицы, невозможных для атаки с фронта, было предпринято генералом Дандевилем и принцем Ольденбургским двоякое обходное движение: одно – тремя батальонами лейб-гвардии Преображенского полка вправо от ущелья по окрестным горам, другое – Великолуцким полком – влево, по дороге, ведущей на Липен; третья колонна, именно один батальон лейб-гвардии Преображенского полка под начальством Авинова, занимала самое ущелье Малого Искера, обстреливая из девятифунтовых орудий снизу вверх неприятельские редуты. Не будучи очевидцем дела у Этрополя, я принужден ограничиться описанием его в самых общих чертах и по рассказам других. Вся задача этого дела сводилась к обходу в тыл турецких позиций для того, чтоб отрезать туркам путь отступления из Этрополя и на Араба-Конак в то время, как у Правицы происходила атака турок Московским полком и отрядом генерала Рауха, а в Орхание – демонстрация шестью эскадронами кавалерии. Вся задача дела у Этрополя сводилась, следовательно, к тяжелому маневру по горам, к движению по лесным и скалистым тропинкам с пехотой и артиллерией. В этом обходном движении лейб-гвардии Преображенский полк, составляя правый фланг, успел уже с 10 на 11 ночью завладеть (что называется по дороге) одной из турецких позиций, обстреливавших ущелье Малого Искера. Позиция эта состояла из редута, возведенного на самой вершине крутой и обрывистой со всех сторон горы, суживающейся кверху и переходящей на самом верху в конусообразный пик, по форме своей напоминающий голову сахара. На вершине этого конуса находился турецкий редут, и преображенцы, заметив двух орлов, летавших целый день 10 ноября над турецким редутом, прозвали его орлиным гнездом. 10 ноября к вечеру преображенцы были уже в тылу этой горы, обращенной фасом к ущелью Искера, а ночью были вызваны из преображенцев 120 человек охотников, чтобы влезть на орлиное гнездо под покровом облаков и темноты и завладеть редутом. С охотниками-солдатами пошли в рискованное предприятие три офицера: командир роты Его Величества штабс-капитан Рейтерн и поручики князь Кропоткин и Ладыженский. Успеху дела помогло то обстоятельство, что на вершине конуса, где стоял редут, дул до того резкий и холодный ночной ветер, что турки принуждены были от холода выходить на ночь из редута, оставляя в нем одного лишь часового, и располагались ночью по склону горы, обращенной к ущелью, где и спали у костров в ложементах, вырытых для обстреливания Малого Искера. С противоположной стороны горы турки не ждали нападения, и потому ни солдат, ни часового у них там не было. Между тем именно с этой противоположной к их ночному биваку стороны горы поползли вверх охотники-преображенцы, цепляясь за камни и деревья и соблюдая самую строгую тишину. Не доходя сажен 50 от редута, они были замечены турецким часовым, поднявшим громкий крик, призывавший турок к самозащите. Разбуженные криком часового турецкие солдаты бросились бегом от своих костров к редуту, но преображенцы не дремали тоже: они, напрягая все силы, бежали со своей стороны, чтобы прибежать раньше турок и занять редут под их носом. Человек 15 преображенцев успели на самом деле ворваться в редут раньше турок и открыть по бегущему им навстречу неприятелю ружейный огонь. Туркам оставалось только быстрее повернуть назад, что они и поспешили сделать, соскакивая в своем обратном бегстве с крутых камней, срываясь в темноте с обрывов и испуская крики «алла! алла!».
Преображенцы до того запыхались в своем бегстве наперегонки с неприятелем к редуту, что, заняв редут, долгое время не могли даже дать сигнала о занятии ими неприятельской позиции; по крайней мере горнист, прибежавший в числе первых 15 человек в редут, тщетно подносил рожок к своим губам, издавая одни лишь бессмысленные звуки и не владея дыханием.
