Дмитрий Попов - Оранжевая принцесса. Загадка Юлии Тимошенко
11 февраля, когда демонстранты с портретами Гонгадзе и со свечами в руках стояли под окнами его администрации, президента Кучмы не было в Киеве.
В этот день Леонид Данилович отправился в Днепропетровск. На своем родном заводе «Южмаш» он встречался с президентом России Владимиром Путиным. А Юлия Тимошенко делила время между акциями протеста, заседаниями Форума, допросами в прокуратуре и лечением язвы желудка, обострившейся из-за стресса. 12 февраля она была на допросе в прокуратуре, несмотря на то что язва разыгралась не на шутку. Уходя от следователя, предупредила его, что чувствует себя очень плохо. Поэтому 13 февраля за ней в загородный дом следователь приехал сам, привезя с собой врача. Тот, побеседовав с Юлией Владимировной, доложил, что состояние подсудимой позволяет давать показания по делу. Ее увезли на допрос в Генпрокуратуру. А там объявили об изменении меры пресечения — взятии под стражу.
В час дня 13 февраля 2001 года Юлия Тимошенко шагнула в вонючую темноту камеры № 13 Лукьяновского СИЗО.
Кучма сдержал слово.
Хотя, в сущности, президенту было не до нее. Поняв, что делать, он искал ответа на второй вечный русский вопрос. С того дня, как он узнал о существовании майора Мельниченко, Кучма пытался понять: кто стоит за мятежным охранником?
На людях президент говорил, что скандал спровоцирован «иностранными спецслужбами» и, вероятно, сам в это верил. Тонкость заключалась в том, что словосочетание «иностранные спецслужбы» для любого человека, жившего в СССР, означало нечто вполне определенное — Запад. Но с тех пор как СССР исчез с политической карты мира, а Украина обрела независимость, количество иностранных спецслужб в представлении постсоветских чиновников должно было заметно увеличиться. Однако большинство граждан мыслило прежними схемами: если иностранные шпионы, то непременно из ЦРУ или родственных организаций. В сознание своих соотечественников Кучме легко было внедрить подозрение, что правдолюбец Мельниченко работал на Америку. Но сам, похоже, думал иначе.
Хитрая, уклончивая политика Кучмы вела, пусть медленно и непоследовательно, к реальной независимости Украины, которую в Вашингтоне могли только приветствовать. Согласно «американской версии», которую одно время обсуждали в Украине, Белый Дом желал спровоцировать досрочную отставку Кучмы. Исполняющим обязанности президента до новых выборов в таком случае стал бы любимец Запада Ющенко, который с легкостью победил бы на выборах. В пользу данной версии свидетельствовал вроде бы и тот факт, что герой Мельниченко попросил политическое убежище не где-нибудь, а именно в США. Впрочем, эта страна, как известно, часто предоставляет кров разным политическим изгнанникам. К тому же убийство с последующим отрезанием головы и прочими восточными излишествами мало напоминало методы ЦРУ, как ни относись к данной организации.
Вопрос следовало упростить: кто воспользовался растерянностью Кучмы, его позором и его метаниями в тщетной надежде приглушить скандал? Кто выиграл и кто проиграл в результате «кассетного дела»? Речь шла не о дальней перспективе, но о ближайших месяцах и годах. Кому, наконец, был выгоден уход популярных на Западе реформаторов из украинского правительства — сперва Тимошенко, а затем и Ющенко?
Ответ напрашивался сам собой.
Являлся ли Николай Мельниченко российским агентом — вопрос открытый. Но с фактами спорить трудно. До 28 ноября, когда Александр Мороз включил свой долгоиграющий кассетник, президент Украины был человеком довольно успешным и политиком вполне самостоятельным. После 28 ноября он стал человеком несчастным и политиком вполне управляемым. Управляемым непосредственно из Москвы.
В конце декабря 2000 года Кучма нанес блиц-визит Путину, явно пытаясь заручиться поддержкой хозяина Кремля. Должно быть, он искоса заглядывал ему в душу, удерживая на устах вопрос: а не ты ли, братец?.. но вслух говорил о другом. О нерушимой славянской дружбе. Факты же таковы: сразу после возвращения Кучмы из Москвы Юлии Тимошенко были предъявлены первые обвинения.
Кучма был загнан в угол. Когда 11 февраля 2001 года Путин прибыл в Днепропетровск, его встретил уже всерьез паникующий украинский президент. Там, на «Южмаше», они не только подписали невиданное количество документов, накрепко привязывающих Украину к России, но и договорились о взаимной поддержке. Поддержка была нужна только Кучме, и он получил от Путина карт-бланш. Два дня спустя Юлию Тимошенко арестовывали у нее на даче.
Она томилась в тюрьме, а Кучма тосковал на воле.
Этот год стал для Леонида Даниловича временем сдачи позиций в отношениях с Россией. Покуда западные лидеры, прежде всего Буш, со все возрастающей брезгливостью наблюдали за перипетиями «кучмагейта»; покуда оппозиция в Украине обращалась к ним с просьбой бойкотировать Кучму (эти просьбы находили понимание и в Вашингтоне, и в Брюсселе), отношения Москвы с Киевом теплели день ото дня.
Ни с одним другим главой государства в эти два года Путин не встречался так часто, как с Кучмой. Примерно с ноября 2000 года Москва для официального Киева — естественный и чуть ли не единственный союзник. Растерянный, одинокий, теряющий власть Кучма — идеальный партнер для Кремля.
Таково было главное следствие кассетного скандала.
Если это была спецоперация, направленная на принуждение Кучмы к дружбе с Москвой, то надо признать, что осуществлялась она весьма грамотно. В Америке бесстрашный Мельниченко раскрывал Западу глаза на злодейскую сущность украинского президента. А в Москве и в Днепропетровске бедного Кучму поджидал Путин — и утешал его. Кучма метался, страдал и легко подписывал документы, повествовавшие о тотальном расширении российско-украинского сотрудничества. Украина неуклонно сближалась с Россией, и экспертам оставалось лишь гадать, обсуждались ли в том же Днепропетровске возможности оборонного сотрудничества Киева и Москвы в космической сфере, и как это согласуется с международными обязательствами Украины.
В Америке и в Европе сей процесс скоропостижно развивающегося славянского братства вызывал нешуточную тревогу, но поделать западные лидеры ничего не могли. Они оба оказались в цугцванге — и Кучма, и Запад. Кучма пытался вырваться из изоляции, возникшей с началом дела Гонгадзе. Его партнеры на Западе не могли пренебречь некими правилами, согласно которым политик, подозреваемый в убийстве и на известных пленках, признанных подлинными, разве что не отдающий приказ совершить это злодеяние, автоматически становится персоной нон грата. Собственно, цугцванг — это такое положение в шахматной партии, когда игрок вынужден делать ходы, неуклонно ухудшающие его положение. Кучма вынужден был, наплевав на независимость своей страны, сближаться с Россией и дружить с Путиным. Запад вынужден был, изолируя Кучму, толкать его в объятия Москвы.
