Анна Федорец - Савва Морозов
После того как Зинаида расторгла первый брак, прошло около двух с половиной лет. Ее бурный роман с Саввой Тимофеевичем продолжался, об официальном оформлении отношений речи не шло. И вдруг… «Как гром среди ясного неба прозвучало для Марии Федоровны заявление сына о том, что они с Зинаидой Григорьевной ждут ребенка и вопрос о свадьбе для него решен окончательно». Конечно, по отношению к избраннице Савва Тимофеевич поступил как порядочный человек. Но его решение не на шутку обеспокоило родственников, так как являлось нарушением важнейших норм его среды. Молодой купец открыто бросал вызов основам своей веры, ввергая две души — свою и Зинаидину — в страшный соблазн. Кроме того, дело шло ни много ни мало о чести двух почтенных семейств! Женитьба на разведенной особе в старообрядческой среде считалась «грехом и позором». Это событие бросило бы тень и на Морозовых, и на Зиминых. Внук Саввы Тимофеевича передает фразу, сказанную Зинаидой Григорьевной: «Когда разъехались мы с Сергеем да пошла я по второму разу под венец… сказал родитель: «Мне бы, дочка, легче в гробу тебя видеть, чем такой позор терпеть».[155]
Тут уж было не до политики. Родители сделали всё возможное, чтобы изменить решение сына. Савва Тимофеевич «с обидой вспомнил слова матери Марии Федоровны: «Да уж порадовал ты меня, Саввушка. Первый жених на Москве, а кого в дом привел… Что бесприданница твоя Зиновия — еще полбеды, разводка — вот что плохо».[156] Однако никакие уговоры на Савву не подействовали. «Для Саввы Тимофеевича, обладателя двух университетских дипломов, изъездившего половину Европы… не было невесты, желаннёе этой «разводки». Ради нее… едва не рассорился с родителями, пока добился благословения на брак». Родителям и жениха, и невесты оставалось только одно: смириться с решением своих детей и скрепя сердце благословить молодых. Поэтому 18 июня 1888 года Тимофей Саввич и Мария Федоровна Морозовы, а также купец 2-й гильдии Г. Е. Зимин подписали «Предварительное объявление, по коему законного препятствия к записи настоящего брака они не заявляют и поддерживают вступление их сына и дочери в законный брак».
Свадьба Саввы Тимофеевича Морозова и Зинаиды Григорьевны Зиминой состоялась 24 июня 1888 года. Жениху было 26 лет, невесте — 21 год. Молодые начали новую жизнь отдельно от родителей, въехав в собственную усадьбу на Никитской улице. Усадьба эта, скорее всего, являлась частью «родительского благословения» Тимофея Саввича и Марии Федоровны Морозовых. Любопытно, что ближайшим соседом молодых Морозовых являлся «выдающийся русский врач, профессор и директор госпитальной терапевтической клиники Московского университета Алексей Александрович Остроумов» — тот самый, который поддержал Зинаиду Григорьевну в непростое для нее время.
Савва Тимофеевич и Зинаида Григорьевна поступили по-своему, вынудив родителей пойти на уступки. При этом влюбленные не хуже родителей понимали, что их желание пожениться идет вразрез с принятыми в обществе нормами. Так, специалист по истории купеческой благотворительности Г. Н. Ульянова утверждает, что 3. Г. Морозова «внесла первое крупное пожертвование в возрасте 21 года».[157] То есть — в 1888 году, тогда же, когда она вступила в брак с Саввой Тимофеевичем. Таким образом, Зинаида Григорьевна, воспитанная в старообрядческой среде, старалась облегчить легшее на ее плечи бремя греха, усугубленного тем, что ребенок был зачат еще до свадьбы. Что касается Саввы Тимофеевича, то он, видимо, еще больше отошел от Бога. Ради любимой женщины он решился на смелый шаг — преступил религиозные каноны. Вплоть до конца 1890-х годов супружеская жизнь Саввы Тимофеевича и Зинаиды Григорьевны была счастливой.
Что же представляла собой Зинаида Григорьевна как женщина и как личность?
Красавицей Зинаида Григорьевна не слыла, но обладала эффектной, привлекательной внешностью. Ее «карие с зеленоватым отливом глаза» притягивали мужчин. А природное обаяние, безупречная осанка и хороший вкус вкупе с умением «подать себя» заменяли ей красоту. К сожалению, в описаниях современников она предстает уже немолодой женщиной, матерью троих или четвертых детей, и представить себе, какова она была в молодости, можно лишь по фотографиям. А они лишь показывают лицо и фигуру, и впрямь эффектные, но не передают движений, манер, голоса. Купец П. А. Бурышкин, который общался с 3. Г. Морозовой в 1900-х годах, писал: «Я ее помню уже не молодой, но еще очень интересной женщиной, весьма авторитетной и скорее надменной. Она была своего рода русским самородком».[158] А князь С. А. Щербатов так отзывался о 3. Г. Морозовой, с которой познакомился в 1898 году: «Женщина большого ума, с прирожденным тактом и нарядной внешностью, ловкая, хитрая, острая на язык и не лишенная остроумия, равно как и художественного чутья, с черными, умными и вкрадчивыми глазами на некрасивом, но значительном лице, принимала с поистине королевским величием, вся увешанная дивными жемчугами».[159]
В характере Зинаиды Григорьевны было немало примечательных черт. В чем-то она даже походила на своего супруга: своевольная, предприимчивая, с хорошим чувством юмора, она, по отзывам современников, держала себя с большим достоинством, не выказывая лишних эмоций ни в разговоре, ни в движениях. 3. Г. Морозова отличалась прямотой в суждениях, смело высказывала нелицеприятные для собеседника мысли, но делала это в такой форме, что на нее не обижались. Современники так отзывались об этой черте характера Зинаиды Григорьевны: «Присущее ей чувство юмора, чувство русского эмоционального восприятия жизни, уверенность в своей правоте и небоязнь сказать прямо в глаза человеку то, что она о нем думает, сохраняя при этом добрые с ним отношения, ее жажда жизни делали ее необыкновенной».[160] А по свидетельству ее внука, «Зинаида Григорьевна была… человеком, достойным уважения: прямым, решительным… Умела она трезво судить о своих поступках».
Бог не обидел Зинаиду Григорьевну умом, житейской сметкой и природным остроумием. Эти качества своей жены Савва Тимофеевич высоко ценил. Правда, ум ее был не слишком глубок — сказался недостаток полученного в родительском доме образования. Зинаида Григорьевна, чувствуя колоссальную разницу культурного уровня между собой и мужем, старалась восполнить этот недостаток, усиленно занимаясь самообразованием. По словам исследователей, «став женой С. Т. Морозова, Зинаида Григорьевна окружила себя учителями французского и английского и очень быстро, благодаря природным способностям, превратилась в достаточно образованную женщину». В круг ее общения входили видные политические, научные, общественные деятели, а также люди искусства — и те нередко считались с ее мнениями. По словам самой Морозовой, она нередко общалась с министром финансов С. Ю. Витте. «С[ергей] Ю[льевич] бывал у меня со своей женой, Мат[ильдой] Ивановной, и когда я ездила в Ялту, то всегда заезжала к ним. С[ергей] Ю[льевич] обыкновенно говорил со мной о делах, всегда спрашивал моего мнения, на что я всегда шутливо отвечала: «Ну что я, баба, понимаю?» А он отвечал: «А все-таки, скажите ваше мнение».[161]
