Михаил Ардов - Матушка Надежда и прочие невыдуманные рассказы
42
Иподиакон
встретиться здесь с земляком». Я и поверил, что ты — его знакомый...» Отдал я ему мешочек. А на следующий день он опять просит поесть. «Я ведь вам вчера принес, Владыка...» — «А я уж все роздал.» — «Владыка, ведь здесь же тюрьма... Нельзя ведь это делать...» — «А ты знаешь, какие люди-то хорошие... А у них ведь никого нет. А у меня вот ты есть...» — «Это все, — говорю, — верно...» Так вот я и носил ему передачи... К счастью, с командиром ихней карантинной роты был хорошо знаком один протодиакон, заключенный, из Егорьевска под Москвой... У него и отец был протодиакон, и два брата были протодиаконы. То ли Устиновы, то ли Устины... Этот был самый младший. Миша его звали... Отец Михаил. Я еще там с ним в хоре пел... Хороший у него голос был... Он, значит, договорился с командиром карантинной роты, и меня к Владыке пропускали туда, сколько угодно... Помню, первый раз я туда к ним пришел. Владыка Серафим внизу нары занимал... А над ним на верхних нарах сидел епископ Герман Псковский (Ряшенцев)... А мой Владыка увидел меня и говорит ему: «Мой Миша идет». А тот сверху говорит: «Какой это Миша, это целый гренадер»... Ходил я к ним, сидел там у них на нарах... А они сидят и спорят. Об отношении к митрополиту Сергию и все такое прочее... И был такой вопрос... Владыка Серафим говорит: «Я Сергия порицаю... Но считаю, что откалываться от него нельзя. Будешь ты со мной служить или не будешь?» — «Буду», — говорит Владыка Герман. «И я с тобой буду служить». А оба сидят на нарах... Но я-то свой срок уже кончал. Вот-вот должен был освободиться... Это был июнь двадцать девятого года... И вот иду как-то с работы, с лесозавода... У меня пропуск был. И вдруг вижу: стоит мой Владыка Серафим, собранный на этап, с мешочками. Я — к нему. «Что такое?» — «Да вот, — говорит, — отправляют, не знаю куда...» Я скорее в продотдел. У меня там знакомые работали, тоже бывшие псаломщики. Спрашиваю: «Куда Владыку отправляют?» А они мне говорят: «В Мурманск. Будет сторожем работать. Жить на вольной квартире». Я бегу к нему. «Все слава Богу. Поедете в Мурманск, жить на вольной квартире...» — «Ну, — говорит, — Миша, спасибо тебе...» Благословил он меня, и повели его... Больше я его никогда в жизни не видел... В Мурманске он прожил что-то года два. А
43Часть I
Иподиакон
потом получил ссылку в Космодамианск на Волгу. Там жил... А в тридцать третьем году посадили меня во второй раз. Мы находились в рыбинской тюрьме, бывший Софийский монастырь... А сидели мы вместе с братом, отцом Сергием, и с мужем двоюродной сестры — Казариновым, отцом Геннадием. Он был благочинный... Ну, все вместе, конечно, питались... И вот однажды приносят мне передачу... От кого передачу?.. Удивляюсь — Ярославскому Михаилу... Потом через некоторое время вторую передачу, опять мне. Я побежал на вахту... Говорят: «Была какая-то старушка, ушла...» И третья передача. И там записочка, рукою Владыки Серафима написана: «Посылаю тебе с Сережей, поделитесь с Геннадием Николаевичем...» А после вот что оказалось... Узнал я все, когда уже освободился и жил в Рыбинске в годы войны... А жил я у монахинь на квартире — Бывшее Углическое подворье... Вот они и рассказывали. Владыка Серафим в тридцать третьем году хотел поехать инкогнито в Углич, из Космодамианска, из ссылки. Так вот он ехал через Рыбинск и зашел там к врачу Поройкову Михаилу Александровичу. Эта семья ему очень близка была. Зашел он к Поройковым. «Вы куда, Владыка?» — «Да в Углич хочу». — «Да что вы! Ваши ведь тут сидят». — «Кто же?» — «Два брата Ярославских, да Казаринов». — «Да что вы? Так им надо передачу организовать!» Вот он нам передачи и организовал... А после их всех там таскали... И в Углич Владыка так и не поехал, отговорили они его... Около самого Углича есть село Котово... Там была очень хорошая семья Тиховых. Младшая дочь у них была Ираида Иосифовна. Она была учительницей в селе Архангельском, где мой брат был священником. Вот она выполняла многие поручения Владыки Серафима... Ездила с его поручениями. Навещала его в заключении дважды. Между прочим, у нее на квартире в войну был епископ Василий (Преображенский), кажется из Кинешмы... Так вот, году в тридцать шестом Ираида Иосифовна ездила к Владыке Серафиму в какие-то красноярские лагеря. Шла она, в конце концов, пешком, догнал ее на лошади какой-то человек. Спросила она его о дороге. Он говорит: «Садись, я тебя довезу». И прямо в лагерь-то ее и завез... В зону... Оказывается, это заключенный ехал. Охрана на нее: «Что за женщина тут?!» Она говорит: «Я к Самойло-
44
вичу приехала». Охранник тут тон переменил: «Это к дедушке нашему?.. Сейчас я его приведу... Это я сначала даю вам свидание сам от себя. А потом пойдем хлопотать к начальству». И вот не помню, сколько она у него часов пробыла. Владыка ей сказал: «Рая, больше ты не езди ко мне. Я, наверное, освобожусь. А если не освобожусь, мои кости отсюда все-таки вывези». А потом и ее тоже посадили, два раза она сидела... А я сам после второго срока освободился в тридцать седьмом году... Из Дмитровских лагерей, со строительства канала... И вот тогда уже мне Ираида Иосифовна говорила, что ей вернули две посылки, отправленные Владыке Серафиму, с зачеркнутым его адресом. И после этого она уже ничего не имела, никаких сведений... А когда она была в заключении, слышала, будто бы его расстреляли... Но она этому не верила или не хотела верить. Утверждала, что дата неточная. Что после этой даты, которую ей называли, она получала от него письма... Насколько все это достоверно — не знаю. Да, вот еще о зяте моем, о протоиерее Лебедеве... Году что ли в тридцатом митрополит Сергий вызвал его из Казани и предложил ему должность управделами... Дал он тогда согласие митрополиту Сергию и возвращался к себе в Казань. А по пути заехал к Владыке Серафиму в Космодамианск. И Владыка Серафим, он потом рассказывал, буквально на коленях просил его: «Не ходи к Сергию». — «И я бы, — говорит, — выполнил его просьбу... Но не мог выполнить, потому что я уже дал согласие митрополиту Сергию». Он, Лебедев, нам всегда говорил: «Надо быть очень осторожным. Надо в каждом человеке видеть сотрудника ГПУ и отвечать так, как будешь ты говорить следователю. И никогда ты не попадешься». Это он мне делал замечание, когда я освободился во второй раз. А самого его вскоре тоже арестовали... А через год его жену... Один раз в жизни видел я Патриарха Тихона. Он уже лежал в лечебнице. Были мы там с Владыкой Серафимом. Владыка побывал у Патриарха, вышел и говорит: «Подойди сейчас к этим дверям, Святейший тебя благословит». Патриарх вышел, благословил меня и сказал: «Служи своему архиерею верой и правдой». Так я и служил.
Ярославль 1982-1983
