Федор Раззаков - Футбол, который мы потеряли. Непродажные звезды эпохи СССР
В конце сезона 1977 года «Спартак» набрал отличный ход — было ясно, что возвращаемся в высшую лигу. Тогда же, осенью, у меня случился последний конфликт с тренером, после которого из «Спартака» пришлось уйти.
Обычная вроде зарядка, после которой — душ. Там сталкиваюсь с Бесковым.
— Что-то вы, ветераны, — а в душе был еще и наш полузащитник Миша Булгаков, — не очень помогаете команде…
Что тут ответишь — это ж не разбор, вроде шуточная беседа, потому как в душе серьезных бесед обычно не ведут. Отшучиваюсь:
— Вы знаете, как бывает. Команда в форме, ты не в форме. А потом ты в форме, а команда — не очень… Мы ж не специально!
Бесков всегда подозрительно относился к ветеранам, я знал, что он всегда помнил и вспоминал историю, когда ряд игроков «Динамо», по его мнению, якобы продали дополнительный матч за звание чемпиона СССР 1970 года.
— О, вон как ты заговорил!
Я понимал, что эта фраза сказана неспроста, что он ждет конфликта. Миша Булгаков благоразумно ушел, а мы довольно долго ругались.
Это стало последней каплей, побудившей к уходу. И в начале следующего сезона я поехал к тренеру «Динамо» Сан Санычу Севидову и сам фактически попросился в команду…»
Ловчев решил покинуть ряды «Спартака», в котором отыграл девять сезонов. Причем перейти он решил в московское «Динамо», которое издавна считалось принципиальным конкурентом «Спартака». По словам футболиста:
«В «Динамо» я пошел назло Бескову. И еще потому, что там тренером работал тогда Сан Саныч Севидов, да и ребят знал, Саша Минаев, Олег Долматов — мои друзья… Хотя теперь понимаю, что в глазах Старостина после этого перехода, видимо, многое потерял. Председатель российского совета «Спартака» Борис Николаевич Иванов вызывал, предлагал поехать играющим тренером в орджоникидзевский «Спартак», но я уперся. Хотел вернуться в сборную, а из «Динамо» это было сделать куда проще, чем, например, из «Зенита», куда меня настойчиво звал Морозов.
Первую официальную игру за «Динамо» я провел на Кубок весной 79-го против… «Спартака». И мы выиграли — 3:0! Помню, на следующий день с Пильгуем, Гершковичем и еще несколькими ребятами пошли в зону выступать перед зэками. И меня спросили: «Как же так, вы всю жизнь говорили, что преданы «Спартаку», а вчера взяли и его разгромили?» И я ответил: «Потому что иногда ты что-то делаешь не по своей воле. Вы же здесь тоже сидите не по своей воле?»…»
Однако, несмотря на то что Ловчев неплохо показал себя в игре против своих недавних одноклубников, в дальнейшем тренеры «Динамо» ему много играть не давали из-за неудовлетворительной физической формы (кстати, динамовцы заняли в том первенстве 4-е место, а «Спартак» расположился на ступеньку ниже. — Авт.). В следующем сезоне Ловчев необходимую форму набрал, и Никита Симонян снова пригласил его в сборную — 5 мая 1979 года должна была состояться игра с чехословаками. Но 2 мая в Донецке в матче с «Шахтером» Ловчев получил травму — порвал мышцу.
Вспоминает Е. Ловчев: «Знаете, по молодости лет мы думаем: «Эх, кабы не травма, я бы сыграл! Доказал бы всем!» Ерунда все это… Очень мудро в свое время сказал Валера Харламов. Хоккейную сборную тогда чествовали после ЧМ-78 в Праге, и мы встретились в Доме кино. Он подошел ко мне: «Женя, я слышал, у тебя проблемы?» Я рассказал про нелады с Бесковым. Он помолчал и грустно так произнес: «Скоро у всех у нас проблемы пойдут. Ничего не попишешь, время пришло. Возраст…»
Харламов оказался прав. Его проблемы начались в 1980 году, после того как сборная СССР упустила олимпийское «золото» в Лейк-Плэсиде и легендарная тройка нападения Михайлов — Петров — Харламов прекратила свое существование. В том же году повесил бутсы на гвоздь Евгений Ловчев. Но не будем забегать вперед.
В 1979 году родной клуб Ловчева «Спартак» стал чемпионом СССР. А его тогдашняя команда — московское «Динамо» — заняла 5-ю строчку в турнирной таблице. Год спустя спартаковцы были вторыми («золото» досталось динамовцам из Киева), а столичные динамовцы заняли… 14-е место (из 18 команд). Но Ловчев тогда уже не играл за «Динамо». Почему? На тренера динамовцев написали донос, после чего его сняли с должности. Поэтому весной 1980 года Ловчев подошел к тогдашнему главному тренеру Евгению Горянскому и попросил его отпустить. Тот согласился.
Несколько месяцев Ловчев сидел дома и иногда ездил играть за ветеранов. А потом из Куйбышева ему позвонил тренер Федоров (звонок пришелся на 25 июля — день смерти Владимира Высоцкого), который когда-то в «Спартаке» стажировку проходил, и предложил помочь — его «Крылья Советов» были на последнем месте в первой лиге. Недолго думая Ловчев взял билет и вылетел по вызову. В Куйбышеве он встретился с первым секретарем обкома, который назвал ему условия. Ловчева они устроили. Правда, их в итоге не выполнили.
Именно в «Крыльях» Ловчев заработал свой второй в жизни «горчичник» (желтую карточку) за грубость (в первый раз это случилось с ним на чемпионате мира в 1970 году в Мексике). Дело было так. Соперник в открытую ломал Ловчева весь первый тайм, и в какой-то момент тот не сдержался. Судивший тот матч Эдуард Шкловский показал герою нашего рассказа желтую карточку, но в перерыве зашел в раздевалку соперников и предупредил, что, если они не заменят опекуна Ловчева и он будет продолжать в том же духе, получит красную. И на второй тайм грубиян не вышел.
Вспоминает Е. Ловчев:
«Сыграв 21 игру на позиции «под нападающими», я забил 15 голов. Но все-таки команда вылетела во вторую лигу, чуть-чуть ей не хватило. А если бы меня удалось окончательно втянуть в договорное болото, то, наверное, остался бы. Что за «болото»?
Так сложилось, что к концу сезона я стал играющим старшим тренером. Предстоял решающий выезд — в Орджоникидзе и Нальчик. Руководство к Дню физкультурника выписало вроде бы игрокам премию. Но на деле все эти деньги, не розданные команде, предназначались для соперников — чтобы обеспечить нужный результат. Меня попросили эти деньги им отдать. Я даже начал выходить на этих людей, но в какой-то момент у меня в мозгах «щелкнуло» — и я раздал деньги своим ребятам. А потом, в межсезонье, когда мне окончательно стало ясно, что и меня, и ребят обманули с условиями, написал заявление об уходе. Узнав об этом, заявления написали еще несколько игроков. Меня вызывали к местному начальству, угрожали, а я ответил: «Я от бабушки (из «Спартака») ушел, я от дедушки («Динамо») ушел, а от вас и подавно уйду».
Но они слов на ветер не бросали, написали в Москву «телегу», где обвинили меня во всех смертных грехах — мол, машину получил и перепродал, доплаты получал. Весь наш тогдашний фальшиво-любительский футбол строился на доплатах. Твоя официальная ставка составляла 160 рублей, а на трех заводах выписывали еще по сто. И получались нормальные деньги. У всех так было. А когда надо было наказать Ловчева, всплыли именно эти доплаты. Как будто раньше о них никто ничего не знал. В итоге, когда меня пригласили возглавить «Металлург» (Златоуст), я узнал, что решением из Москвы с меня снято звание мастера спорта международного класса и запрещено работать с командами мастеров.
