Хельмут Ньютон - Автобиография
У нас никогда не было достаточно денег, чтобы одновременно внести очередной платеж за квартиру и съездить куда-нибудь на выходные. Помню, однажды на Пасху я обратился к Джун: «Что будем делать? Устроим себе праздник или заплатим за квартиру?» Она ответила: «Давай устроим праздник, а квартплата подождет». И вот мы посреди ночи погрузились в наш шикарный автомобиль и отправились в Швейцарию, в маленький городок под названием Сент-Керк. Мы могли позволить себе мясо лишь раз в неделю и пили дешевое столовое вино «Vin de Postilion» по одному франку за литр.
Я обошел издательства парижских журналов со своей папкой, где хранились образцы работ, и получил несколько предложений и несколько отказов. Одна из неудач случилась в журнале «ЕИе». Там я столкнулся с Питером Кнаппом, всемогущим главным художником, и его любимым фотографом Фоли Элиа. Они пролистали фотографии, поблагодарили меня, и я пошел к выходу по коридору, сопровождаемый их приглушенным смехом. Много лет спустя Питер признал, что мои снимки были очень хороши в смысле техники исполнения.
В конце концов я получил приглашение от «Jardin des Modes». Главного художника этого журнала звали Жак Мотэн, а главным редактором была мадам де ла Вилюшетт — женщина, которую я просто обожал. В то время «Jardin des Modes» считался самым революционным журналом мод в Европе. Он имел интересную историю. Первоначально он назывался «La Gazette du Bon Топ» и какое-то время принадлежал корпорации «Conde Nast», которая затем продала его. Он был основан знаменитым редактором Люсь-еном Фогелем.
Я вообще не говорил по-французски, и, когда сотрудники журнала стали звонить мне по утрам, я не понимал, о чем они говорят. Тогда я стал ходить по кабинетам, поскольку считал, что смогу лучше понять людей при личной встрече. Это были захватывающие дни, когда я постигал премудрости модной фотографии у тех парижан, которые знали толк в этом.
Мадам де ла Вилюшетт была похожа на линкор своим выдающимся носом и одевалась на старомодный манер. Она проплывала по кабинетам издательства и время от времени, когда встречалась со мной, мыкавшимся где-нибудь в ожидании задания, то поднимала палец, смотрела на меня и говорила: «Ньютон, Ньютон, pensez a Tesprit de la mode — Tesprit de la mode surtout»[ 12 ], после чего я пытался выяснить, что это значит.
Я многое узнал от француженок — как молодых, так и пожилых. Женщины, работавшие редакторами в модных журналах, были не только осведомленными, но и очень привлекательными. Помню Пегги Рош, словно сошедшую с экрана в своей узкой черной юбке и плотно облегающем черном свитере с широким отворачивающимся воротником. У нее был изумительный силуэт, с совершенной (по моим представлениям) грудью, и красивые ноги. Другой звездой была Суазик Кальде, впоследствии ставшая главным редактором журнала «ЕИе». Помню, когда она стала «молодым модным редактором» в «Jardin des Modes», все пришли в трепет от этой новой секс-бомбы.
По утрам, когда я рано выходил на задания, я обычно спускался вниз и выпивал чашку кофе в маленьком кафе на углу. В Париже едва ли не на каждом углу можно найти маленькое кафе. Представьте картину: лето, семь часов утра, и по сточному желобу бежит чистая вода. Забавные бетонные желобки похожи на маленькие дамбы, и кажется, словно по улице течет маленькая река. От воды восхитительно пахнет свежестью, восходит солнце, озаряя картину великолепным светом, а я стою возле бара и пью кофе. Заходившие в кафе рабочие утренней смены спрашивали «ип petit Ыапс» и выпивали по паре стаканчиков белого вина, прежде чем отправиться на работу.
Утром в Париже все смешивалось. Можно было видеть заводских рабочих, шагающих рядом с девушками, торопившимися на службу. Это было здорово, словно оказаться во французском кинофильме. Мне никогда не хотелось оказаться в английском кинофильме.
Мне как фотографу было радостно наблюдать за этой жизнью. Я жил в обстановке, где все восхищало меня — даже шум уличного транспорта, даже автомобили и автобусы с платформой для стоячих пассажиров в задней части. А запах сигарет «Житан»? Каждая парижская мелочь доставляла мне радость. Я учился моде у французов, у которых она в крови.
Как упоминалось выше, я заинтересовался проституцией с семилетнего возраста, когда брат показал мне Рыжую Эрну. В продажных женщинах есть нечто возбуждающее для меня. Особенно меня возбуждали места «торговых рядов», когда можно пройти по улице мимо двухсот или трехсот проституток, из которых не менее половины — очень привлекательные женщины.
Рю Сен-Дени была улицей проституток и маленьких гостиниц. В каждом кафе, в каждом маленьком баре было полно шлюх. Это очень длинная улица, но не похожая на квартал «красных фонарей», потому что здесь продолжается нормальная жизнь. Люди живут в маленьких домах с меблированными комнатами, расположенными между барами и гостиницами. Женщина, выходящая за покупками вместе с ребенком, проходит мимо строя проституток — так здесь заведено, и никто не беспокоится об этом. Грех естественным образом перемешан с обычной повседневной жизнью.
У проституток был необыкновенный стиль одежды. Даже они обладали врожденным чувством моды, которое выражалось в их уловках для привлечения клиентов. Одежда служила признаком и важным орудием их ремесла.
Помню, как меня поразила одна уличная красотка, наряженная в белое подвенечное платье с вуалью. Многие носили высокие блестящие сапоги на манер офицерских, цепи на шее и на запястьях, с непременным хлыстом в руках. Некоторые одевались весьма эффектно. Женщины от пятидесяти лет, действительно потасканного вида, тем не менее пользовались большим успехом. Многие мужчины выбирали именно таких женщин, наверное, потому, что они напоминали их матерей, жен или уж я не знаю кого. Иногда я из любопытства заходил к проституткам и осматривал их комнаты — чрезвычайно бедные, крошечные и обшарпанные, со старомодными покрывалами в цветочек на кроватях.
Это были не бордели, а меблирашки. Клиент выбирал свой «товар» и платил за комнату. Девушка получала полотенце от консьержки, которая брала деньги. В те дни все стоило очень дешево. Не знаю, какие там цены сейчас, не приходилось бывать.
Этот снимок, сделанный мной в 1970-е годы, был навеян проститутками на рю Сен-Дени в Париже
Еще один снимок, навеянный проститутками на рю Сен-Дени
Хотя полицейские частенько заглядывали в такие места, они больше защищали девушек, чем клиентов. Фотографировать не разрешалось; я не видел табличек с надписью «фотосъемка запрещена», но помню, как попытался это сделать и быстро понял, что стоит убрать камеру подальше. Лучше было получить предупреждение от полицейских, чем от проституток, которые точно бы избили меня до бесчувствия, если бы я настоял на своем. Многие девушки приехали из сельской глубинки и не хотели, чтобы их родные проведали, чем они занимаются.
