Василий Голубев - Во имя Ленинграда
Пятимесячные бои истребителей убедили всех, что эффективно боевые задания выполняются только четными группами (2, 4, 6, 8 самолетов), что в группах до боя и в бою должен сохраняться строй "этажерки" с необходимым превышением, что пресловутый оборонительный круг - элемент пассивной тактики - пригоден лишь для штурмовиков, отбивающихся от истребителей врага. Для нас же главное - атаковать, постоянно удерживая инициативу.
Командир полка опять-таки не стал заниматься этими вопросами, по-прежнему отсутствовала радиосвязь самолетов между собой и с КП полка.
Ошибки в жизни, как собачий репейник, цепляются друг за друга, превращаясь в большой колючий клубок.
Заметить новое в тактике противника, обобщить и позаимствовать все полезное для себя - вот что следовало сделать прежде всего, тем более что оно, это новое, происходило буквально на глазах. Фашисты стали широко применять свободный полет - "охоту" на истребителях Ме-109Ф, выделяя по две-три пары, которые в бой не вступали и в зону зенитного огня не входили, но атаковывали подбитые или отколовшиеся от группы самолеты или группки, потерявшие бдительность.
Война жестоко наказывает за расхлябанность, за нерадивость. Долго ждать такого не пришлось. В следующие четыре дня полк потерял двух летчиков: не вернулся на аэродром заместитель командира полка капитан Лоновенко, оторвался от группы во время воздушного боя у острова Зеленец и был сбит парой Ме-109, наблюдавшей за боем со стороны, сержант Иванов. Оба погибли нелепо, из-за собственной неосмотрительности.
Неудача подействовала, правда, не на всех. Уже 7 декабря полк провел три примечательных боя. В одном отличились летчики Шишацкий и Дмитриев, схватившиеся с восьмью самолетами Ме-109, штурмовавшими автотранспорт, в другом - Петров и Бакиров - с шестью Ме-109. В обоих случаях опытность и инициатива летчиков не позволили противнику нанести удар по ледовой трассе, избежав потерь.
Третий бой в середине дня произошел с четверкой Ме-109 в районе острова Зеленец. Группу из двух пар И-16 вел опытный командир звена лейтенант Сычев. Но он, вопреки указанию комэска, держал обе пары на одной высоте под облаками. Мол, кучней - ребятам веселей.
Веселого было мало. После первой атаки "мессеров" звено Сычева заняло пресловутый оборонительный круг, оттягивая врага к Кобоне, в зону зенитного огня. Правда, опытный Сычев, отбивая атаки, сумел меткой очередью сбить один Ме-109, после чего остальные ушли в облака, а довольные собой летчики повернули к Кобоне. Но тут-то они и поплатились, попав под огонь вражеской пары, не принимавшей участия в бою.
Младший лейтенант Ефимов, ведущий второй пары, был сбит и на горящем самолете врезался в землю, его ведомый ранен, а самолет Сычева был буквально изрешечен, сам летчик, раненный в обе ноги, с трудом произвел посадку на одно колесо.
Этот день оказался тяжелым. Сколько еще таких дней будет впереди?
Частые неудачи в боях за последнее время, потери друзей повлияли на моральный облик всего личного состава. Понизился боевой азарт, то главное, на чем держится вера в победу, - воинский дух, появилось чувство усталости. Хорошо, что в любом коллективе всегда есть люди, которые не теряют волю, умеют до предела напрячь силы и примером своим вселить уверенность в остальных.
Такими оказались наши ветераны, дравшиеся под Ленинградом, Таллином, Тихвином, Волховстроем и особенно на полуострове Ханко. Теперь они вместе с молодежью должны выстоять и здесь, на Ладожской ледовой трассе, во имя спасения города Ленинграда.
Старший инженер полка Николай Андреевич Николаев и инженер по ремонту Сергей Федорович Мельников целыми днями мотались по стоянкам эскадрилий, по суткам не вылезали из ремонтной мастерской, размещавшейся за деревней Выстав, в двух километрах от аэродрома, стараясь сделать все необходимое для срочного ремонта поврежденных самолетов. Ночами на 30-35-градусном морозе весь технический состав полка и мастерской без сна и отдыха работал, чтобы к утру ввести в строй поврежденные за день самолеты.
Это было нелегко, подчас свыше человеческих сил. Взять хотя бы изуродованный самолет лейтенанта Сычева, который принялись латать техники Попов и Макеев, механик Лозовец, моторист Горбунов, стрелок-оружейник Клепиков. Починить те же шпангоуты, стрингеры, сменить тросы и трубы к рулям управления можно, лишь находясь внутри фюзеляжа. Заберись-ка туда попробуй через маленький лючок! Одетому туда не пролезть, и внутри тесно, значит, снимай теплую куртку и в одном комбинезоне на жгучем морозе работай, сжавшись в комок, обжигая пальцы о металл. А точность нужна ювелирная - ни малейшей оплошки.
И так сутками напролет, до полного изнурения. В начале зимы у большинства распухли руки, потрескалась кожа на пальцах, и все же, несмотря на все тяготы и лишения, они держали в строю максимально возможное количество самолетов.
12 декабря были собраны, наконец, остатки летного и технического состава, воевавшего по 2 декабря на полуострове Ханко. Вернулись летчики: капитан Ильин, старшие лейтенанты Бодаев и Овчинников, лейтенанты Васильев, Цоколаев, Байсултанов, Лазукин и младший лейтенант Творогов. Они пригнали четыре самолета И-16. Подмога для полка, да еще в такой тяжелый период, весьма ощутимая. Надо было лишь правильно ее использовать. Но этого не произошло. Хорошо слетанные в боях, не знавшие поражения летчики в полку были приняты холодно, разбросаны по эскадрильям на второстепенные дублирующие должности.
Летчикам-ханковцам даже показалось, что майор Охтень с какой-то ревностью отнесся к ним, во всяком случае, ни с одним даже не побеседовал.
Об их умении воевать четными группами, о лучших тактических приемах воздушных боев, дерзких неотразимых штурмовках никто даже не попытался рассказать молодежи. Поэтому боевая жизнь полка в целом не изменилась. Она продолжала течь как бы по высыхающему постепенно руслу реки, часто ударяясь о подводные камни.
А воздушная обстановка над трассой все усложнялась. Если противнику и не удавалось успешно бомбить и штурмовать сплошной поток автотранспорта и перевалочную базу на берегу, то лишь из-за частых воздушных схваток с нашими самолетами, но все же летчики полка инициативы в своих руках не держали.
Противник увеличивал свои усилия, менял тактику боя. Все чаще над озером стали появляться группы бомбардировщиков, прикрытых большим нарядом истребителей. "Охотники" Ме-109Ф ловили в прицел каждый потерявший бдительность самолет. Их появления над трассой и над аэродромом стали систематическими. Словно по чьей-то команде, они являлись точно к моменту посадки или при подлете к аэродрому и внезапно атаковывали зазевавшегося пилота. Если атака не удавалась, "мессеры" на большой скорости со снижением до бреющего полета или с набором высоты уходили прочь.
