Александр ХАРЬКОВСКИЙ - ЧЕЛОВЕК, УВИДЕВШИЙ МИР
А кобзарь, словно подслушав Васины мысли, погладил его русые кудри, ощупал невидящие глаза и сказал:
– Пидэмо зи мною, хлопчику. Що ты маешь тут робыть, слипенький? Пидэмо и маты тэбэ видпустыть.
(1) Моулмейн – город в Бирме.
(2) Об этом писала сестра В.Ерошенко М.Я.Безуглова.
(3) Об этом В.Ерошенко рассказал в новелле "Обреченный жить".
Детская казарма
Яков Ерошенко давно уже подумывал, куда пристроить сына. У слепого в России большого выбора не было – либо в богадельню (куда попасть было совсем непросто!), либо в школу слепых – их было несколько на страну и среди них – петербургская для дворян и московская для простого люда.
Как удалось отцу пристроить Василия в школу слепых в Москве, остается загадкой. Видимо, у него, человека бывалого, исколесившего на почтовых лошадях почти всю Среднюю Россию, были знакомые среди купцов, на пожертвования которых существовала эта школа.
"Девяти лет, – писал в своих воспоминаниях Ерошенко, – я был послан из деревни, чтобы научиться чему-нибудь в школе слепых. Это было учебное заведение, отгороженное от всего мира, нам не только запрещалось самим выходить за ограду, но даже в каникулы нас не отпускали домой. Днем и ночью мы были здесь под надзором".
С деревенского приволья мальчик попал в затхлый мирок "детской казармы". Массивный особняк школы на Второй Мещанской, глухой забор, а за ним небольшой двор, названный ребятами "сковородкой". Здесь разрешалось гулять лишь по часу в день, девочкам – в одно время, мальчикам – в другое. Днем и ночью над головами детей свистела плеть директора школы, от-ставного полковника А.Г.Витте – за малейшую провинность их нещадно наказывали. А по воскресеньям учеников собирали в школьной церкви, где они молились о здравии "благодетелей"- купцов.
Между детьми и их наставниками шла глухая борьба: учителей то и дело изводили "глупыми" вопросами. ("В нашем классе, – замечал Ерошенко, – разрешалось задавать только умные вопросы"). К примеру, педагог объясняет: наша планета так велика, что на ней для всех хватает места. А Ерошенко спрашивает: "Почему же у моего отца нет даже клочка земли, и он арендует ее у графа Орлова?" Наказав дерзкого ученика плетью, учитель продолжает: человечество делится на расы, причем самая цивилизованная – белая. Но его снова прерывают вопросом: "Потому ли мы лучше других, что цвет нашей кожи белый?… А как же летом, когда мы загораем, становимся ли мы от этого менее цивилизованными, чем зимой?".
Рядом со школой, где учился Ерошенко, находился дом известного купца Перлова; фирма его вывозила из Китая чай. В гости к нему однажды приехал некий господин Ли. Узнав, что по соседству с домом Перлова находится школа слепых детей, господин Ли решил посетить ее. Он пришел к детям в старинном одеянии, с косой на голове. Разумеется, слепые не могли этого увидеть, но господин Ли был так добр, что разрешил им ощупать его китайскую одежду и даже косу.
"Зная, что китайцы принадлежат к желтой расе, я взял его руку и пробежал по ней кончиками пальцев, пытаясь уловить разницу между его кожей и моей. Затем я отошел и тихо спросил учителя, правда ли, что наш гость желтокожий. Учитель подтвердил.
– Но я не нашел разницы между рукой белого и желтого человека, – сказал я вполголоса".
В школе слепых детей старались еще раз ослепить – духовно. Учителя воспитывали их в духе преданности существовавшему строю, в головы детей вдалбливались сословные предрассудки, национальная и расовая рознь. И, казалось бы, сама действительность России – "тюрьмы народов" способствовала тому, чтобы дети, тем более слепые, принимали эти слова за истину.
Каким же чутьем должен был обладать мальчик, чтобы "смотреть на мир своими, а не чужими глазами, думать своей головой и открывать мир своим сердцем?" Эти слова Ерошенко произнес в Японии в 1916 г., но зародились у него такие мысли, быть может, еще здесь, в Московской школе слепых.
Несмотря на то, что попечительство изолировало школу-тюрьму от всего мира, веяния жизни проникали и туда. То к кому-то из ребят приедут родители из де-ревни и расскажут, что помещику подпустили "красного петуха", то школьный сторож проворчит, что вот, мол, обнаглели господа студенты – захватили университет, отстреливаются от полиции. Иногда детей заставляли молиться за "подло убиенного" царского чиновника, кляли на чем свет "проклятых анархистов".
Внешне в школе все оставалось по-прежнему. Как и раньше, два раза в неделю приходил проверять успеваемость инспектор Гетлинг (он говорил с сильным немецким акцентом, и ребята часто передразнивали его). Все так же щелкал хлыстом по головам ребят директор школы отставной артиллерийский полковник А. Г. Витте, а жена его, богомольная немка, которая фактически заправляла всеми делами, водила детей на прогулки, заставляя молиться у каждой часовни. И председатель школьного совета "милейший" Вячеслав Семфарионович Кохманский – святоша и ханжа – встречал "чистую публику" у входа в школьную церковь, где на пороге, возле тарелки для пожертвований, сидела опрятная девочка, а за амвоном пел хор слепых.
И все-таки над школой сгущались тучи. Это чувствовал А. Г. Витте, который, сменив сапоги на тапочки, прятался у дверей спален, чтобы подслушивать разговоры. Понимали это и учителя – в последнее время ребята просто засыпали их "глупыми" вопросами.
В "Странице из моей школьной жизни" Ерошенко писал: "Однажды учитель сказал нам:
– В каждой стране есть свой правитель, и государство без него не может существовать, так же как наша школа без дежурного преподавателя.
Мы заулыбались: ведь школа больше всего нравилось нам, когда дежурный учитель был болен и мы могли делать то, что нам захочется. В какие игры мы тогда играли, сколько веселого рассказывали перед сном!…
– …Россией правит император в золотой короне и дорогом одеянии; он восседает на троне со скипетром в руке, – говорил тем временем учитель.
Лапин прервал рассказ:
– Ну, а если бы император оказался на улице без скипетра и короны, в обычной одежде, могли бы люди узнать, что перед ними сам император? Вопрос был признан глупым. Лапин остался стоять. Однако он запротестовал:
– Но, господин учитель, мы не можем видеть ни корону, ни царскую одежду, как же мы узнаем при встрече императора?
Этот вопрос был оценен как очень глупый: Лапин был поставлен на колени…
Учитель продолжал:
– Так же как в школе есть плохие мальчики, вроде Лапина, которые все время досаждают учителям, так и в государстве находятся негодники, мешающие правителям исполнять свой долг. Таких людей называют социалистами и анархистами. Мы должны их опасаться и презирать.
