Василий Лесников - Американское время. 1970 – 1979 годы
Вот почему Жегунов искал к себе в отдел инженеров из бывших техников авиационных полков с хорошей практикой.
К сожалению, не складываются у меня отношения с начальником отдела полковником Жегуновым и секретарем парторганизации Львом Ковановым.
Дело в том, что в первые дни службы мне предложили не оставаться в стороне и включиться в социалистическое соревнование за звание отличника боевой и политической подготовки. Я написал соответствующее соцобязательство в соответствии с рекомендациями старших товарищей. Написал заявление об учебе в вечернем университете марксизма-ленинизма. Жизнь, однако, показала, что объять необъятное невозможно. Я написал заявление о том, чтобы меня отчислили из университета. Партгруппа собралась и согласилась с моей мотивировкой. Но не согласился Кованов. А вслед за ним и Жегунов. В конце ноября состоялось отчетно – выборное партийное собрание. Главным объектом критики был я. Плох по всем статьям. Пришлось выступить с разъяснениями. Не согласились с Ковановым и другие коммунисты. Но в конце собрания выступил Жегунов и как бы подвел итог. Он согласен с Ковановым и в сложившейся ситуации не может представить меня к присвоению звания «Отличник».
Наверное, на позицию Жегунова повлияло и одно из моих высказываний. Дело в том, что недавно удалось устроить Сережу в детсад в гарнизоне Чкаловский, что по соседству. Приходится утром его туда отвозить, а после работы забирать. Часто это приходится делать мне. На прошлой неделе я дежурил по спортпавильону, в котором временно располагается наш отдел. В конце дня в 16 часов Жегунов объявил построение для занятий физкультурой. До этого я пошел получить допуск на закрытие павильона и пришел ровно к построению.
После занятий, я закрыл павильон и хотел идти сдавать его под охрану. А на выходе меня ждал Жегунов.
– Где вы были до построения? Я не мог вас найти.
– Получал допуск у Антонины Ивановны.
– Это можно было бы сделать и в конце дня.
– Электричка меня ждать не будет. Воспитатели в детском саду тем более, – не выдержал я спокойного тона.
– Вы не правы, когда так грубо разговариваете с начальником, – Жегунов был спокоен, – Вам еще придется приходить ко мне с просьбами.
На этом разговор и закончился.
ДЕКАБРЬ.
Вот и заканчивается год. На комплексном тренажере транспортного корабля и тренажере стыковки полным ходом идут тренировки. В марте – апреле запустят первую станцию ДОС, а следом уйдет и экипаж. Я был на тренажере, присматривался к работе ребят, интересовался вопросами организации процесса тренировки.
А у меня все по старому. Учеба в Реутове заканчивается, а чем я буду конкретно заниматься дальше, пока так и не определено. Надоело уже быть на подхвате у начальника. Продолжать изучение станции в общем контексте конечно можно, но я ведь не готовлюсь в инструкторы. Пора бы уже получить и специализацию на будущем тренажере. Тем более что план-график создания тренажера ОПС «Алмаз» уже утвержден.
В январе Жегунов отправляет меня в отпуск за 1971 год, хотя я просился на позднюю осень или даже декабрь 1971 года. Может быть, после отпуска что-то прояснится. Надеюсь.
1971 ГОД
ЯНВАРЬ
Отпуск прошел так себе. Съездил к Гене в Киев и то только потому, что проездные в отпуске бесплатные. Долго гулять финансы не позволили и пришлось возвращаться.
Вышел из отпуска и сразу новости. Жегунов определил меня в помощь к ведущему инженеру подполковнику Барышникову Виктору Ильичу. Он занимается вновь создаваемым тренажером «Окуляр».
Немного об этом направлении работ. Челомеевская орбитальная станция «Алмаз» создавалась как армейский наблюдательный пункт за отслеживанием обстановки на Земле ив космосе, а также для наведения объектов на цель.
Для защиты станции от возможного нападения была предусмотрена установка на станции скорострельной авиационной пушки конструкции Нудельмана.
Так вот на нашем тренажере стояла задача научить оператора (космонавта) находить на фоне звездного неба приближающийся объект и навести на него прицел.
Что будет дальше, пока никто не знал. Станция в космосе подобна неустойчивой лодке на воде. Если охотник будет стрелять из положения стоя в лодке, то вариант опрокидывания в воду наиболее вероятен. Космонавты Леонов и Беляев уже отмечали подобные трудности с устойчивостью корабля, когда пытались вручную сориентировать свой корабль в аварийной ситуации. А как это скажется на точности стрельбы? Ответов на эти вопросы вообще не было. Вот мы и должны были попробовать получить ответ хотя бы на часть вопросов – в области поиска цели и прицеливания. Полученные знания будут полезны и для целей дальнего сближения и стыковки двух космических объектов.
Остальное можно будет проворить только в реальном полете. Хотя уже сейчас многие сомневаются в том, что реальная пушка будет установлена на станцию.
Пока по тренажеру ничего конкретного нет. Все будем начинать с нуля. Это неплохо, так как будет больше времени на изучение. Однако половину тренажера фактически составляет ЭВМ «МН-14». Я вычислительными машинами вообще не занимался. Так что будет трудно. Обычно в таких случаях предварительно отправляют на курсы по изучению конкретных машин. И кое-кто из отдела уже побывал на таких курсах, хотя и работает с другой техникой.
А я надеялся, что буду работать на тренажере «Алмаз». Ребята говорили, что Попович возил Каманина к Челомею и теперь темп работ по станции ускорился.
ФЕВРАЛЬ. С Барышниковым работаем вроде неплохо. Получили вычислительную машину, установили ее в отведенной нам комнате. Подвели электропитание. Разбираемся с документацией.
Жегунов нас не беспокоит. Был один раз и то только для того, чтобы забрать тару от ящиков в свой гараж.
Меня определили в приказе материально ответственным. Теперь за все, что получу, буду отвечать рублем.
Мы пока в космос не летаем. Не на чем. Хотя космонавты готовятся по всем программам.
В Москву прилетали американцы из НАСА. У них остался в программе один полет на Аполлоне и дальше будет большой перерыв. Они ищут возможности оживить свою программу космических полетов. Один из вариантов – совместный полет с нами. Было бы интересно.
МАРТ
В Центре много разговоров о предстоящем полете на орбитальную станцию. После 17 дней полета Николаев с Севастьяновым не смогли сами покинуть возвращаемый аппарат. Они долго восстанавливались и медики не уверены в том, что этот процесс уже завершился. Правда, им пришлось летать в ограниченном объеме космического корабля, а новый экипаж будет летать в орбитальной станции. Ему запланировано и большое количество занятий физкультурой. Но все это пока только теоретические разработки. Никто не знает, как длительная невесомость будет влиять на космонавтов.
