Яков Иванов - Я - мемуарю!
По ходу дела, я буду подробно описывать некоторых из моих друзей. Именно описывать, а не давать характеристики (и, ради Бога, пусть они не обижаются на мое мнение).
Итак, мой давнишний друг и сосед по общаговской комнате - Серега Томашвили (он же Томаш, он же Том, он же Томас и т.д. и т.п.). Несмотря на свою чисто грузинскую фамилию Серега имел вполне европейскую внешность: голубые глаза, рыжие волосы и совсем не орлиный нос. С Кавказа у него происходил дедушка, а сам Томаш родился и вырос на Украине. Но фамилия есть фамилия, и она, зачастую, вызывала у людей некоторое недоверие.
Помню, однажды, забрели мы в сельский продмаг (дело происходило в одной из бесчисленных Первомаек). Серега присмотрел себе неплохой польский свитер. Стоило это одеяние, по тем временам, дорого - 47 рублей. Мы наскребли 44 рэ, но трояка не хватало, хоть ты тресни. Тогда Томаш предложил за свитер то, что собрали, а недостающие деньги пообещал принести на следующий день. Завмаг, молодая девчонка, боролась с искушением, - с одной стороны промтовары шли плохо, а 44 руб. какой-никакой, а все же товарооборот; однако с другой стороны, 3 рубля не та сумма, которую можно доверять первому встречному. И хотя наши лица буквально излучали интелегентность, у нас потребовали расписку. Через пять минут бумажка была готова:
«Я, Томашвили С.В., обещаю завтра внести сумму в размере 3 руб. в кассу магазина.
Дата. Подпись".
Продавщица, внимательно осмотрев Тома, предложила подписать расписку мне.
Ну что ж извольте - Иванов !
Свитер нам не продали…
* * *
Серега любил зарабатывать деньги честным путем. Вот и тогда, пасмурным сентябрьским вечером, его и Валеру С. подозвал к себе начальник фермы крупного рогатого скота, и о чем-то долго беседовал с ними. Единственное, что мне удалось услышать краем уха, так это то, как Томаш сказал: «Ждите, мы будем завтра утром.»
Наступила ночь, с ее попердыванием, порыгиванием и храпом. Да, насчет храпа, этим изумительным искусством в нашей комнате филигранно владел Дима. Он выдавал такие трели, что создавалось впечатление пробитых картечью легких.
Я долго не мог заснуть (мешало ночное пенье цикад), но когда на рассвете звуки горна подняли меня на очередной трудовой подвиг, обнаружилось, что Валера и Томаш куда-то исчезли. Видимо наклюнулось денежное дельце.
В тот день наша группа всю смену перебирала морковь в колхозном овощехранилище. И кода я, после смены, ввалился в барак, то был поражен двумя факторами:
1. Стойким запахом коровьего дерьма.
2. Отсутствием мух.
Нет, насекомые никуда не исчезли, они просто облепили тела двух товарищей
и что- то кушая, деловито копошились на них. У Валеры и Томаша уже не было сил отбиваться от мух, новоявленные коммерсанты беспробудно спали.
К случаю, я вспомнил один старый португальский анекдот, который весьма уместен на данный момент:
«Прибегает индеец к вождю и говорит:
- О, Великий вождь! Я, твой верный нукер Бегущий-за-Солнцем, принес две новости. Одна из них хорошая, а другая плохая. Какую докладбть в начале?
На что мудрый вождь поразмыслил и сказал:
Давай сначала плохую, а потом хорошую. Поначалу немного опечалимся, а затем возрадуемся. Слава мудрому богу Маниту!
- Так вот, - говорит Бегущий-за-Солнцем, - из-за моря приехали белые люди, они убили всех бизонов, на полях одно бизонье говно осталось, а так как близиться великий голод, - придется нам вот это самое говно жрать!
- Вах! - взвыло племя, - ну, а теперь давай говори быстрее хорошую новость.
- Не унывайте ребята, - радостно завопил Бегущий-за-Солнцем, - зато этого говна много…»
Да, этого дерьма было много, даже больше, чем много! И вот, что рассказали мне мои приятели, очнувшись через пару часов: Как и было условленно, в 4 часа утра, они уже крутились возле коровника, где и свели стрелку с работодателем. Парням было предложено нагрузить небольшую тележку коровьими какашками, за это им обещалось по пять рублей на рыло. Причем оплата произошла вперед. Сунув в карманы по пятишке и взвалив на плечи вилы, Томашвили с Валеркой бодро зашагали в сторону коров.
Ну, начнем с того, что «небольшая тележка» оказалась шестнадцатитонной вагонеткой. А что делать? Деньги получены, надо отрабатывать. Поначалу, чтобы не испачкаться, ребята аккуратно брали вилами «коровьи блинчики» и относили в тележку. Но, при этом, роль раздражающих факторов непрерывно возрастала: телега наполнялась медленно, вокруг шныряли миллионы мух и коровы непрерывно срали. Спустя полчаса друзья уже не думали о том, как бы не испачкаться, а лишь с остервенением швыряли навоз в утробу ненасытной вагонетки. Их производительность возросла до таких темпов, что казалось дерьмо присутствует везде, - в воде, земле и воздухе. Замкнутое пространство фермы было насыщено молекулами говна в такой степени, что ошалевшие мухи теряли ориентацию и на лету, сталкиваясь лбами, кучами падали вниз…
Через шесть часов все было кончено. И когда два товарища выползли на свежий воздух, у них было всего лишь два жгучих желания: первое - упасть и заснуть; второе - отп…здить начальника коровника. Усталость взяла верх над криминалом.
К слову сказать, все колхозники, от мала до велика, пытались обдурить, прибывающих в виде шефской помощи, студентов. Может это была своеобразная месть за то, что их так бессовестно обманывает государство? У селян существовала какая-то подсознательная ассоциация между нами и страной Советов. Причем студенты представлялись эдакими агрессорами и частенько деревенские ребятишки, бегая за нашим автобусом кричали: «Американцы приехали!»
Но надо отдать должное, и прибывающая публика не оставалась в долгу. Например, учащиеся какого-то техникума из г. Марганец, позакручивали проволокой двери у пары десятков хат, а затем стали носиться под окнами и орать: «Махно вернулся!», «Пожар в сельсовете!», «Прячьте активистов!» и прочее. Хм, примитивные люди, с примитивными развлечениями. Студенты ДМетИ прослыли более изощренными и в отместку за зарплату в размере 68 (шестидесяти восьми) копеек, решили полакомиться колхозной гусятиной. А вот насчет заработка, если у кого-то есть сомнения, то можно поднять платежные ведомости. Что касается меня, я решил было написать заявление о переводе моего месячного заработка в Советский Фонд Мира. Пусть, думаю, за мои кровные денежки Зимбабве покормиться. Отдал бумагу в бухгалтерию… Через пять минут прибежал комсорг с глазами, как две общепитовские тарелки. Заявление пришлось изъять.
