Евгений Витковский - На память о русском Китае
Вряд ли стоит отыскивать ошибки в топографии и анахронизмы в несмеловской поэзии и прозе — подобное случается в творчестве многих писателей; например, в «Юнкерах» Куприна, в самом конце, герой идет на поклон к памятнику Скобелеву… за двадцать три года до установки такового. Память — всегда редактор, да еще и цензор. А Несмелов, вспоминая детство и юность, писал не столько мемуары, сколько беллетристику.
Стихи Арсений Митропольский писал с детства — как-никак в семье литературой занимались все. Хотя печататься он, видимо, не торопился: лишь в двадцать три года он увидел свою фамилию под опубликованными поэтическими (да и прозаическими) строчками. Историей этого периода его творчества до недавнего времени никто не занимался.
В автобиографии, которую Арсений Несмелов в июне 1940 года написал для Е. А. Сентяниной (матери поэта Валерия Перелешина), есть знаменательные фразы: «Родился в Москве, в Москве и начал писать. <…> До этого [т. е. до 1918 года — Е.В.] еще в Москве маленькую книжечку рассказов — военных („Военные странички: стихи и рассказы“, 1915). Печататься начал в Ниве, в 1912-1913-ом годах, кажется». До недавнего времени проверить его слова было практически невозможно: Лишь ради поэтов с мировой славой исследователи переворачивают сотни тысяч истлевающих газетных и журнальных страниц, разыскивая затерявшиеся строки. Но в XXI веке очередь дошла и до поэта Арсения Несмелова. Факты поддались проверке.
Владиславом Резвым были выявлены публикации более сотни стихотворений Арсения Митропольского (иногда подписанные псевдонимом «Армит», иногда сокращениями Арс. М-ский или А. М-ий) в московских газетах, еженедельниках и журналах: «Женское дело» (1912–1913), «Летучая мышь» (1912–1913); «Семафор» (1912–1914); «Живое слово» (1913–1914); «Будильник» (1913–1917); «Путеводный огонек» (1913–1916): «Детские годы» (бесплатное приложение к журналу «Путеводный огонек») (1914); «Московская газета» (1914); «Семафор» (1913–1914); «Светлячок» (1914); «Столичная молва» (1914–1915); «Заря» (1915–1916); «Наша родина» (1915–1916); «Млечный путь» (Москва) (1916), — а также в петроградском издании «Новый журнал для всех» (1916). Найдена также публикация, хоть как-то напоминающая слова А. Несмелова от 1940 года, что он печатался в «Ниве». Действительно, мы берем в руки «Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения к журналу „Нива“» на 1914 г. Т. II, № 5, май, и находим стихотворение «Померкла туманная линия…»; правда, годом ранее оно уже было опубликовано в № 38 московского «Живого слова», но до начала войны строгое слежение, «чтоб не печаталось дважды» (кстати, поссорившее Сергея Есенина с редакцией московского журнала «Млечный путь» — где Несмелов тоже отметился) еще не стало правилом. Надо думать, «Ниву» Несмелов помянул потому, что это название хоть что-то говорило читателям эмигрантских изданий: прошло больше четверти века. К тому же это была первая столичная публикация Митропольского, да еще с обозначением полной фамилии.
Если первой найденной на сегодняшний день публикациями Митропольского оказались два стихотворения в журнале «Женское дело» (№ 15 от 1 августа 1912 года), то следующими были те его стихи, которые напечатал в декабре 1912 и январе 1913 в журнале «Летучая мышь» его главный редактор, — а был им старший брат поэта, прозаик И. И. Митропольский. Именно таково было подлинное начало литературной деятельности Арсения Митропольского, — до псевдонима «Арсений Несмелов» оставалось еще семь с половиной лет жизни, перенасыщенной не столько поэзией, сколько войной на австрийском фронте, борьбой в рядах Белой Армии — тем самым, чего хватило ему на всю оставшуюся жизнь, сюжетами, вырастившего из плодовитого, но второстепенного московского версификатора — крупнейшего поэта Белой Идеи.
Грянула война; 30 июля 1914 года была объявлена всеобщая мобилизация, и 20 августа мобилизован был и прапорщик (с 16 марта 1916 года подпоручик) Митропольский[10]; неделей позже прямо с Брестского вокзала в Москве, в составе одиннадцатого гренадерского Фанагорийского полка он попал на австрийский фронт, в окопы. Первый фронтовой период для Митропольского был недолог, всего полтора месяца: 11 октября 1914 года, под Новой Александрией близ Люблина он был ранен и увезен в Москву: там и встретил новый 1915 год, когда загремело над страной эхо того, что для Руси во все времена было страшней любой Германской войны: «сухой закон». Его поначалу всерьез его никто не воспринимал, — как, похоже, и саму войну.
После ранения Митропольский лечился в Москве, в госпитале. 28 апреля 1915 года был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени «за отличия в делах против неприятеля». В том же 1915 году (видимо, в самом начале), была издана его первая тоненькая книжка: «Арсений Митропольский. Военные странички». Книжка вышла в Москве массовым по тем временам тиражом 3000 экземпляров, в ней были собраны военные очерки и пять стихотворений на фронтовые темы: все пять, надо отметить, еще ранее, между 20 октября и 22 декабря 1914 года уже появились в московской периодике. Так что первую свою книгу Митропольский, видимо, создал не столько в окопах, сколько на койке в госпитале.
Нечего и говорить, что книжка никем замечена не была, — как и все его десятки поэтических публикаций тех лет. Автору пришлось вернуться на фронт, но хотя бы не просто в окопы: 23 ноября 1916 года он получил должность начальника охраны (полицейской роты) штаба двадцать пятого корпуса. Военная жизнь, даже обер-офицерская, — хотя чин у Митропольского был небольшой, но все же не «унтерский», — притом на фронте, годами не двигавшемся ни на запад ни на восток, для разнообразия украшенная лишь обстрелами и редкими попытками наступлений с обеих сторон, располагала не к стихам и не к прозе, а в лучшем случае к преферансу. Однако фронтовых впечатлений будущему большому поэту и прозаику хватило на всю оставшуюся жизнь, и небольшим своим офицерским чином он всегда гордился, никогда не забывая напомнить, что он — кадровый поручик, гренадер, ветеран окопной войны. Митропольский не сделал оговорки в автобиографии, которую отдал Е. А. Сентяниной в 1940 году. Он писал: «Два раза уезжал из Москвы, и оба раза воевать. Уехав в 1918 году в Омск, назад не вернулся». В переводе на понятный язык, Несмелов говорит о том, как дважды уезжал на запад, на австро-германский фронт — и как в третий раз уехал уже навсегда, на восток.
Забегая вперед, надо сказать, что до самого марта 1917 года, до дней Февральского переворота, Митропольский опубликовал свыше ста стихотворений (из них лишь до начала Первой мировой войны — как минимум шестьдесят), — в двухтомном его издании (Владивосток, 2006) представлены только шесть. Если бы он собрал их в книгу… Ругали бы, наверное, но не было бы легенды о том, что поэт Несмелов взял да и возник из ничего весной 1920 году на берегу Тихого Океана. Многие поэты остались в литературе наследием и качественно, и количественно куда меньшим. А для будущего Арсения Несмелова это были только подступы к истинному искусству. Притом «футуристического» (за что пенял Несмелову Г. Струве) в этой сотне стихотворений в творчестве Митропольского до тех пор, пока поэт не оказался на Дальнем Востоке, не было ничего: это был крепкий, чисто московский поэт второго ряда.
