Глеб Благовещенский - Аттила
Несложно представить, о чем они размышляли.
То, что кому-то из братьев (или даже обоим) уготовано судьбой править гуннами, было для них несомненно; ведь для византийцев, конечно же, не было секретом, кто их дядя. Вполне вероятно, что наиболее дальновидные из них уже тогда чувствовали, что рано или поздно власть перейдет к Аттиле и пользоваться ею он предпочтет единолично. Собственно говоря, так оно и случилось.
Однако если вернуться к моменту заключения договора, то тогда братья с гордостью уведомили дядю о том, что Византия приняла все условия гуннов. То, что у Константинополя появлялась утлая надежда, что, по крайней мере, в продолжение года можно не опасаться военного вторжения со стороны гуннов, это понятно. А что – помимо увеличения суммы ежегодной выплаты и торговой ярмарки на Дунае – этот договор обеспечивал дополнительно гуннам?
О, ответ на этот вопрос совсем не сложен.
Гунны получали время.
ВРЕМЯ.
Им действительно было необходимо время, чтобы подгадать удобный момент для начала крупной военной кампании.
Но зачем она им вообще была нужна?
Да все очень просто: гунны пришли в Европу из степей (об этом подробно рассказывается в одной из следующих глав). Покорив аланов и готов, гунны осели на Венгерской равнине. Однако это была для них совершенно новая среда обитания. И торговые отношения носили несколько иной характер. Сколько бы рабов, лошадиных шкур и мехов не посылали они на торговые ярмарки, вырученных средств все равно не могло хватить на постоянное обновление вооружения и само содержание своей конной армии, численность которой неуклонно возрастала. Византийская золотая мзда, даже удвоенная, тоже не решала проблемы. Гунны должны были, помимо военной мощи, обрести благосостояние, равное тому, каким располагали, например, Рим и все тот же Константинополь. А единственным средством для этого была масштабная военная кампания. Но банально бросаться очертя голову в очередную воруженную свару никак не годилось. Следовало выбрать наиболее подходящую ситуацию на европейском театре военных действий. Руга это прекрасно понимал и убедил в том своих племянников. А заключенное братьями с Византией перемирие и полученное золото как раз и позволяли дождаться вожделенного часа.
И вскоре он настал!
После кончины Руги все начинает играть прямо на руку Аттиле и Бледе.
Что же происходило?
От былого величия Римской империи к тому времени уже мало что осталось. Она оказалась втянутой в ожесточенные конфликты как на западе, так и на востоке. Консул Аэций (тайный друг гуннов) пытался противостоять багаудам и готам. Вандалы Гезериха лишили Рим одного из важнейших владений в Африке – Карфагена. Это произошло в 439 году, а всего лишь годом спустя Гезерих бросил свои орды сначала на Сицилию, а потом и на Италию, учинив колоссальный грабеж и повсеместные разрушения.
Итак, силы Рима были парализованы.
Риму явно было не до гуннов.
Константинополю, судя по всему, тоже...
Со стороны Византии, словно по заказу, последовали нарушения условий договора.
Миновал срок очередной выплаты, а византийского золота все не было.
Пресекся своевременный возврат перебежчиков с гуннской стороны.
А тут еще вдруг епископу Маргуса вздумалось заняться археологическими ислледованиями могильных курганов, находившихся на территории гуннов.
Аттила и Бледа поняли: пора!
Они категорически потребовали от Константинополя немедленной выдачи епископа, а также всего, что было им похищено при раскопках. Да, не обнаружено, а именно похищено, поскольку содержимое курганов гунны почитали своей собственностью. Впрочем, если уж говорить совсем откровенно, до могильных древностей им не было ровным счетом никакого дела. Аттила и Бледа лишь нуждались в более или менее подходящем предлоге для развязывания вооруженного конфликта.
Чтобы подчеркнуть всю серьезность своих требований, гунны пригрозили войной.
Константинополь на психическую атаку не поддался, категорически отказав в выдаче гуннам особы духовного звания.
А гуннам только этого было и надо!
На ближайшей же торговой ярмарке на Дунае, состоявшейся в 440 году, гунны, руководимые Аттилой и Бледой, умертвили нескольких византийских солдат; досталось и торговому люду. Сразу же вслед за тем гунны лихо переправились через Дунай и буквально в мгновение ока достигли предместий Маргуса, откуда, как вы помните, и был злосчастный епископ. Этот епископ был малый не промах. Судя по всему, он уведомил паству о том, что гунны требуют его выдачи; в противном случае быть войне. А поскольку его, скорее всего, не выдадут (сам он почему-то отдаться по своей воле гуннам не пожелал), то война неминуемо состоится. Так что самое время припрятать самое ценное подальше.
Паства вняла увещанию. Когда гунны ворвались в Виманасий (таково было название пригорода), они обнаружили, что закрома, образно говоря, пусты. Как ни пытались гунны отыскать припрятанные ценности, преуспеть им не удалось. Придя в немыслимый гнев, военачальники гуннов приказали взять всех жителей в рабство, а город сровнять с землей.
Естественно, приказ был выполнен.
От скорбного пепелища, в которое был обращен ими Виманасий, гунны поскакали прямиком к Маргусу. Там уже знали о страшной участи, постигшей предместье, и решили исправить ситуацию. Причем, как сказал бы Даниил Иванович Хармс, исправить самым преоригинальным способом. А именно – выдать гуннам паскудного епископа, корень всех зол! Тот, поняв, что старый номер не пройдет, и его вот-вот сдадут собственные прихожане, пустился в бега.
Как вы думаете, куда же он направился?
Никогда не догадаетесь!
Зловредный старик, поневоле ставший жертвой рока, стащил лодку и умудрился каким-то чудом самостоятельно переправиться через Дунай. Простить прихожанам их вероломство старик никак не мог, а потому заявил гуннам, что готов открыть им ворота Маргуса в обмен на снятие всех обвинений в хищении артефактов. Гунны выслушали старика и... согласились с его условиями. То-то епископу радости было...
Под покровом ночи он преспокойно вернулся обратно и решил вознаградить караульных на воротах внеочередной проповедью о грехах и добродетелях. Красноречие его было настолько убедительным, что остолопы-караульные развесили уши и преспокойно позволили епископу оставить ворота открытыми. Гунны, выстроившиеся в боевом порядке на другом берегу Дуная, только этого и ждали. Они ворвались в город, и пошло-поехало! Сценарий был прежний, но за единственным, но крайне важным исключением: гуннам досталась внушительная добыча! Что касается жителей, то им была, как вы понимаете, уготована участь рабов. Город же Маргус, подобно Виминасию, мстительные гунны сожгли дотла. Кстати, он так и не был отстроен заново. Судьба епископа покрыта тайной, однако есть все основания полагать, что она оказалась куда завиднее той, что стала уделом его недавних прихожан...
