Степан Бунaкoв - Рейды в стан врага
Учением с вновь сформированным соединением в удобном районе наша работа завершалась. После этого нас, небольшую группу слушателей, вызвали в Москву, в Главное управление кадров, за новым назначением. Остальных направили в Ташкент для продолжения учебы, куда к этому времени переместилась Военная академия имени Фрунзе.
Осенняя первого военного года Москва была прифронтовым городом. На ее окраинах появились всевозможные заграждения. Бросались в глаза малолюдность улиц и беспрерывное движение закамуфлированного грузового и легкового транспорта в сторону фронта
Как долетели? - спросил меня подполковник из Главного управления кадров.
__ Нормально, если не считать резкого перехода из одних климатических условий в другие.
__ Ну, это естественно, - согласился он. И сразу к делу:
- Вы рассматриваетесь для назначения в действующую армию. На какое направление имеете желание поехать?
Отвечаю, что во время службы в Минском военном училище хорошо узнал западное направление. Два раза участвовал в крупных маневрах. Видимо, не последнее значение имеет и то, что моя родина в восточной части Смоленской области. Да и забайкальская дивизия, в которой довелось служить, воюет в этих же краях. Возможно, и встретимся.
- Это верно, - согласился подполковник. - Но я посмотрел ваш послужной список. Вы работали в оперативном отделении штаба дивизии, успели поучиться в Военной академии. В оперативном отделе армии будете нужным работником. Мы направляем группу командиров в седьмую армию, которая ведет бои восточнее Ленинграда, на рубеже реки Свирь. От нее есть заявка. В группу включены и вы. У вас есть возражения?
- Это решение окончательное? - уточнил я. Да.
- Тогда я готов.
Подполковник тут же оформил мне документы, уточнил, куда и каким поездом ехать. И мы распрощались.
На другой день поезд отправился на Вологду. За оставшиеся в моем распоряжении часы предстояло выяснить, что с женой и сыном Славиком, какие известия есть с родины. Об этом мог узнать только у сестры моего отца. И я поехал на Пушкинскую площадь, где она жила.
- Ну, наконец-то объявился, - открыв дверь квартиры, не то приветствовала, не то выговаривала мне тетя Катя. - Ты весь исхудал.
Мне было не до объяснений. Как мог спокойнее сказал:
- Завтра еду на фронт под Ленинград. Что известно о наших? Где Марийка?
- Раздевайся, все я тебе расскажу. И чай поставлю подогреть.
Она возилась на кухне и отвечала на мои вопросы:
- Марийка со Славиком последним эшелоном вывезены из районного поселка Издешково через Вязьму. Была у нас. На второй день после приезда Мария поехала в академию. Ее включили в железнодорожный эшелон академии, которым они и уехали. Ждем от нее письма с новым адресом. Славик здоров. Пока был у нас, чувствовал себя нормально. Твой адрес ей узнать не удалось.
В назначенное время я занял место в вагоне поезда Москва - Вологда. Пассажиров было много. Среди них немало и военных. Кто возвращался из госпиталя, кто впервые ехал на фронт. Моими попутчиками оказались майор Пешехонцев из Москвы и капитан Комаров, после излечения в госпитале получивший назначение тоже в оперативный отдел штаба 7-й армии.
Через сутки мы втроем уточняли у военного коменданта станции Вологда, каким образом можно добраться к месту назначения.
- Я могу сообщить о том, что станция снабжения седьмой армии перебазировалась в Бабаево. Там можно получить нужные данные, - подсказал комендант. - Видимо, от станции Бабаево вам придется добираться до командного пункта армии попутным автотранспортом.
Из Вологды пассажирский поезд до Бабаево отправлялся через несколько часов. Решили перекусить. Принесли в вагон кипяток и принялись за трапезу. Быстро сгустились сумерки. Вагон освещался стеариновыми свечами, а в запасе их не оказалось. Объяснились с проводницей и получили несколько свечей. Появилась возможность почитать. Мои соседи пристроились подремать, а я решил пробежать записи лекций, прослушанных в академии. Открыл страницу наугад: "О поведении командира в сложных условиях боевой обстановки". Пробежал глазами первые строчки. Не читалось. Понял, что не до науки. Уж очень не по писанному развертывались события. А скупые сообщения Совинформбюро не давали возможности с необходимыми подробностями знать обстановку на фронте. Оно и понятно: сводка передавалась не только для военных.
В конце июля в академии побывал известный лектор. Он рассказывал о текущем моменте. Мне врезалось в память его сообщение о том, что под Ленинградом Маршал Советского Союза товарищ Ворошилов ходил с бойцами в атаку против гитлеровцев. Рядом со мной сидел старший лейтенант Борис Мельницкий. Спрашиваю его мнение по этому поводу.
- Не в восторге я от этих действий маршала, - отвечает Можно понять командира роты, батальона,
полка, наконец, даже командира дивизии. Но маршал... Маршалов все-таки надо беречь.
Это ведь военный руководитель большого масштаба. К тому же обстановкой такие действия не вызывались.
Почему-то я стал этот факт осмысливать. В атаку поднимает бойцов смелый человек. И мне вспомнился другой пример, из истории гражданской войны. Одна из наших дивизий в панике бежала. Ее командир не мог остановить бойцов. Крик, команды, стрельба в воздух - ничего не помогло. И тогда командир дивизии решил вместе с бойцами отходить. Увидев в тылу большую высоту, он вскочил на коня и быстро поскакал к ней. Достигнув вершины, сошел с лошади, сел, снял сапоги, развесил портянки на кустарник и сделал вид, что никуда не собирается уходить. Бойцы заметили своего командира. Впереди бежавшие несколько смутились, что оставляют поле боя. Потом повернули назад и изготовились к отражению противника. Их примеру последовали остальные, и паника ликвидировалась сама собой. Командир наблюдал, как восстанавливается порядок, и, когда он достиг нужных пределов, начал отдавать распоряжения по отражению наступавшего врага.
Кто знает, может быть, маршал Ворошилов оказался именно в такой обстановке.
На приеме у начштаба
В середине ночи мы прибыли на командный пункт армии в Алеховщину. А утром все трое были вызваны на прием к начальнику штаба генерал-майору Алексею Николаевичу Крутикову. После знакомства с майором Пешехонцевым и капитаном Комаровым настала моя очередь беседовать с начштаба.
Генерал Крутиков внимательно выслушал мой рапорт и начал подробно расспрашивать о том, где служил, какое образование, был ли в боях. А попутно интересовался моими сослуживцами, если названные мною фамилии были ему знакомы.
Когда я сказал, что первоначальное военное образование получил в минском училище, он поинтересовался профилем подготовки. Мне сразу же вспомнились даже мельчайшие подробности обучения. Да и как можно забыть то время?! Тогда из нас, рабочих и крестьянских парней, готовили командиров Красной Армии, формировали наши политические и нравственные убеждения.
