Александр Новиков - В небе Ленинграда
Но вот с Невы пришла весть - царь свергнут. Не успели в деревнях свыкнуться с этой новостью, как грянула другая - власть перешла в руки рабочих и крестьян. Родилась новая Россия - Советская.
Великая Октябрьская социалистическая революция в корне изменила мою жизнь. И случилось это скоро. В начале 1919 г. отца как бывшего унтер-офицера, великолепно знавшего строевую службу, мобилизовали в Красную Армию. В этот раз он пошел служить с охотой. Молодая Республика создавала свои Вооруженные Силы, которые остро нуждались в командных кадрах, особенно младшего звена. И хотя в первый год в Красную Армию принимались только добровольцы, на бывших унтер офицеров добровольческий принцип не распространялся.
С уходом отца в армию старшим в доме остался я. Мои сестры и брат были еще совсем детьми. Я учительствовал и помогал матери по хозяйству. Жилось нам трудно. Вся моя месячная зарплата составляла пуд ржаной муки, получать которую я ходил на ссыпной пункт. Но я не горевал: знал, что теперь дорога к знаниям открыта и я могу учиться дальше. Мама знала о моей мечте получить высшее образование и, хоть нелегко ей было оставаться одной с тремя детьми на руках, отпустила меня учиться. Мне не было еще и восемнадцати лет, и я не знал, примут ли меня в институт, но желание учиться было так велико, что рискнул и уехал в Иваново, куда в 1916 г. из Риги был эвакуирован Политехнический институт. Я подал заявление на агрономический факультет.
Однако моя учеба длилась недолго. Время было голодное, и мне пришлось вернуться в деревню. Я вновь стал учить ребятишек в Пешеве. Думал, что гражданская война продлится недолго и я снова поеду в Иваново.
Минул еще год. В стране уже вовсю полыхала гражданская война. Многих моих сверстников призвали в Красную Армию. Готовился исполнить свой воинский долг перед Родиной и я. Осенью 1919 г. мне вручили мобилизационную повестку, и я надолго расстался с родным краем. Для меня началась новая жизнь. Я попал в самую гущу событий. Наш 27-й Приволжский пехотный полк стоял в Нижнем Новгороде (ныне Горький). Только здесь я по-настоящему стал понимать, что именно происходило в стране, что такое большевики и Советская власть.
Для меня, деревенского паренька из далекой северной губернии, почти все было новым, интересным, захватывающим. Нижний славился своими революционными традициями. Я ходил на митинги, диспуты, смотрел и слушал. В полку нас просвещали комиссары и командиры. Во мне происходил процесс пробуждения классового сознания. В феврале 1920 г. меня послали на Нижегородские курсы красных командиров. В апреле я стал членом РКП (б).
Несмотря на трудное время, занимались мы с душой, так как знали, что и нам скоро придется с оружием в руках отстаивать завоевания Октябрьской революции, и старались лучше постигать азы военного искусства. Мы жадно следили за событиями на фронтах, радовались успехам молодой Красной Армии и переживали ее неудачи.
Особенно нас интересовали те, кто водил в бой красные полки и дивизии. Но в то время в газетах мало писали о людях, а сводки с фронта не отличались подробностями. Имена красных командиров, даже уже прославившихся, не часто мелькали на газетных страницах. О том же, кто они, откуда они, как пришли в Красную Армию, вообще не говорилось. А нас, будущих краскомов, эти подробности очень интересовали. Но источники информации были весьма скудными. Наши преподаватели, в большинстве своем бывшие царские офицеры, знали не больше, чем мы, к тому же они мало интересовались тем, что происходит на фронте, во всяком случае, перед курсантами своего интереса не высказывали. Они лояльно служили Советской власти и только. Иного с них тогда и не спрашивали.
Но встречались среди них и иные люди, которые стремились понять новую Россию, цели большевиков. Таким был начальник учебной части наших курсов бывший офицер царского генштаба, ставший впоследствии начальником штаба Кавказской Краснознаменной армии, Борис Иннокентьевич Кузнецов. Он не только учил нас военному делу, но и стремился расширить наш кругозор - много рассказывал об истории военного искусства и старался держать нас в курсе всех фронтовых событий, умело комментируя их. Симпатии его были всецело на стороне Советской власти и молодой Красной Армии.
Однажды на занятиях Борис Иннокентьевич охарактеризовал старый генералитет, в том числе и главарей контрреволюционных вооруженных сил Деникина, Врангеля, Колчака, Корнилова, Юденича, а потом рассказал о советских полководцах - Фрунзе, Тухачевском, Каменеве, Егорове и некоторых других. Назвал он и Иеронима Петровича Уборевича, дав ему отличную аттестацию.
- Это самый молодой из всех командующих красными армиями,-сказал в заключение Кузнецов,- к тому же он очень талантлив и перспективен как военачальник. Подумайте сами, в 22 года он стал командармом и уже одержал немало побед. Бьет опытных царских генералов.
Курсанты попросили Кузнецова рассказать об Уборевиче поподробнее. Я слушал Бориса Иннокентьевича, будто завороженный. Действительно, невозможно было не восхищаться Уборевичем. Списку его побед мог позавидовать любой опытный полководец. На счету 23-летнего командарма были победы над англо-американскими интервентами на Севере, белогвардейскими полчищами под Орлом, Кромами, Харьковом и Одессой. Теперь молодой полководец командовал 9-й армией и очищал Северный Кавказ от деникинцев.
Рассказ об Уборевиче настолько захватил меня, что я тут же решил после окончания курсов проситься служить под его началом. Но не помню уж почему в июне 1920 г. при распределении меня отправили на Северный фронт в 7-ю армию. Наш 384-й стрелковый полк 43-й стрелковой дивизии действовал в районе Петрозаводска. Сперва я исполнял обязанности помощника командира роты, но вскоре получил повышение - возглавил разведку полка.
Северный фронт в то время был уже тихим фронтом - бои возникали от случая к случаю. Мне же хотелось побывать в настоящем большом сражении, и я попросил перевести меня на один из Западных фронтов. Но с командными кадрами в 7-й армии было плохо и меня не отпустили.
В 384-м полку я прослужил до марта 1921 г. Здесь меня и застало известие о контрреволюционном мятеже в Кронштадте. В первых числах марта меня срочно вызвали в штаб бригады, где я получил предписание выехать в Петроград и явиться к начальнику штаба 128-й стрелковой бригады. Бригада эта входила в состав войск Петроградского округа и несла охранную службу военных и промышленных объектов.
В Петроград я приехал утром 10 марта. Принял меня начальник штаба Белянин. Вскрыв пакет, он быстро прочитал документ и сказал:
- Разведчик - это хорошо. Разведчики сейчас нам как раз и нужны. Знаете, почему?
