Наталья Павлищева - Незнакомая Шанель. «В постели с врагом»
Завидовала ли Габриэль Эмильенне? Ничуть! Для нее жить на деньги любовника было почти позором. Но как же она жила в Руайо, в имении Бальсана? Удивительно, но практически сама по себе, на правах гостьи. До управления домом ее не допускали ввиду полной профнепригодности в этом деле, и сначала Шанель просто бездельничала. Потом обучилась верховой езде и стала блестящей наездницей! Но даже гостье на собственные расходы нужны деньги, пришлось подрабатывать изготовлением или переделкой шляп приятельницам Бальсана.
Первой оценила ее творения как раз Эмильенна, она же быстро организовала других клиенток.
Бальсан, судя по всему, был наивным и добродушным человеком, склонным прощать своим друзьям все. Время проходило весело...
Шанель рассказывала о таком случае. Однажды Бальсана попросили оказать гостеприимство некоему епископу, который проследует через Руайо. Конечно, Этьен согласился предоставить кров и принять священника с честью. Правда, для этого следовало приструнить свою «банду», что Бальсан и сделал. Он лично провел строгую беседу с дамами, наставляя, как держаться в приличном обществе. Все срочно «добавили скромности» в свои наряды, закрыли декольте и поклялись вести себя как подобает. В воздухе витало: «Это вам не...!». Дамы прониклись.
Епископ прибыл под вечер в сопровождении немалого числа бездельников и был принят действительно с почетом. Особенно отличилась Шанель, она столь «правильно» общалась с духовными лицами, что заслужила отдельное одобрение. «Банда» показала, что умеет держаться вполне по-светски.
Пока епископ переодевался к ужину у себя в спальне, довольный Бальсан снова произнес речь, смысл которой сводился к «можете ведь, черти, если захотите!» и «это вам не наша банда, святой отец есть святой отец, учитесь!». Но едва он успел закрыть рот, как в гостиную вбежала горничная, вся в слезах, мол, монсеньор пытался к ней приставать с неприличными намеками. Стены дома дрогнули от взрыва хохота!
Но Бальсан не сдался, взяв себя в руки, он строго заявил, что горничная что-то не так поняла и все должны продолжать производить приятное впечатление как ни в чем не бывало. «Банда» послушно опустила глаза.
Но дальше – больше, во время обеда епископ вел себя просто отвратительно, он пил как лошадь, строил глазки дамам и, что хуже всего, принялся приставать к метрдотелю, делая совершенно недвусмысленные намеки насчет своего интереса и называя бедолагу «мой шалунишка»... Бальсан от стыда не знал, куда деваться.
И только после обеда актриса Марта Давелли, всегдашняя участница веселья в Руайо, не выдержав, созналась. Епископ и его «набожная» свита оказались... нанятыми статистами из «Опера»! Теперь валялась от хохота вся компания, одураченная «банда» во главе с Бальсаном долго не могла прийти в себя. Скромное платье, в которое Шанель превратила свой откровенный вечерний туалет, отныне называли «епископским», а у Бальсана требовали наставлений по приличному поведению при гостях.
Именно в веселой компании, собиравшейся в Руайо либо разъезжавшей вместе с Бальсаном по разным турнирам, Шанель и получила прозвище Коко. Сама она, конечно, утверждала, что так называл ее отец. Не признаваться же в неудавшейся артистической карьере! Этьена Бальсана приятели прозвали Рикко, чтобы вместе с Габриэль они образовывали петушиный крик «Коко-Рикко!».
Бальсан не обижался, пришлось терпеть и Габриэль.
Компания действительно была веселой, бесшабашной, их даже иногда называли бандой. Там же Габриэль, уже прозванная Коко, познакомилась с людьми, сыгравшими в ее судьбе решающую роль. Одно знакомство – с Боем Кейпелом – состоялось наверняка во время одной из веселых поездок.
Кем был Артур Кейпел, которого друзья прозвали просто Боем?
ПОЧЕМУ БОЙ НЕ ЖЕНИЛСЯ НА КОКО
Как родословная может помешать любви
Без этого человека не было бы той Шанель, которую мы знаем.
Артур Кейпел, прозванный приятелями Боем, одновременно и хорошо известен, и загадочен. Никто не знал его родителей, о происхождении Кейпела ходили легенды. Однако он имел отменные манеры, был прекрасно образован, умен, красив и богат. Причем богатство не просто получил от отца (таковым называли французского банкира), но и смог приумножить сам. В Бое Кейпеле удивительно сочетались записной плейбой, расчетливый делец, умный политик и романтик. Он с равным успехом делал деньги, писал книги и статьи, играл в поло и ухаживал за женщинами. Деньги текли рекой, написанное принималось критиками с восторгом, а женщины были от Боя без ума.
Шанель тоже.
Возник своеобразный любовный треугольник, потому что Бальсан вдруг осознал, что пригласил Габриэль в свое имение не просто так, а по зову сердца. Но ее сердце уже безраздельно занял Бой.
Правда, это совершенно не мешало Коко опираться на финансовую и моральную поддержку Бальсана в своей деятельности. Вот в отношении этого у Бальсана и Кейпела категорически расходились взгляды.
Когда Шанель вдруг решила, что сидеть на шее Этьена не может и должна зарабатывать сама, она принялась сначала переделывать, а потом и сама изготовлять шляпки. Приятельницы-актрисы из «банды» стали ее первыми заказчицами, за ними последовали и дамы полусвета, а потом аристократки. Но заниматься этим в Руайо просто невозможно, Шанель уговорила Бальсана позволить ей организовать маленькую мастерскую на его крошечной холостяцкой квартирке в Париже. Бальсан махнул рукой, мол, организовывай.
Но когда квартирка стала слишком мала для того, чтобы там посадить нескольких работниц и устроить мало-мальски приемлемый салон, давать деньги на расширение мастерской приятель из Руайо отказался. Нет, он не был скупердяем, здесь дело в подходе к проблеме работы женщины. Иметь любовницу, даже такую странную, какой тогда была Шанель, и содержать ее, позволяя на своей квартире творить черт-те что, – это одно, это забава, развлечение, над которым в компании приятелей за стаканчиком вина можно и посмеяться. Но дать деньги женщине, чтобы та работала... ни один уважающий себя мужчина такого не позволит!
Бальсан плохо знал Коко: если та что-то решила, свернуть ее с пути избранного не под силу даже бывшему егерю. Деньги дал Кейпел, тот оказался хитрее. Бою было плевать на осуждение приятелей по игре в поло, он просто поручился в банке и открыл Шанель счет.
Нет никаких сомнений, что Шанель по-настоящему любила Боя, похоже, она вообще только раз и любила, все остальное было жалким подобием. Кейпел стал для нее всем – любовником (очень умелым и опытным), старшим братом, наставником, отцом... Для девочки, которая всю жизнь до этого мечтала об отце-защитнике, страшно переживала, что Альберт Шанель забыл о них с сестрами, получить заботливого красавца вообще равносильно выигрышу у судьбы.
