Урсула Дойль - Любовные письма великих людей. Мужчины
Этими бьющими через край излияниями сердца я благодарю Вас за два любезных письма, которые Вы отправили мне 18 и 24 числа. То, которое начинается словами «Дорогой мистер Поп!», доставило мне невыразимое удовольствие: Вы наконец одержали победу над Вашей уважаемой сестрой. Красивой Вас не назовешь, это правда, потому что Вы – женщина, себя таковой не считающая. Но Ваш добрый юмор и Ваша нежность для меня столь привлекательны, что я не могу устоять. Ваше лицо прекрасно, когда озаряется улыбкой, даже если Вы не смотрите на коронацию [Георга I, в сентябре 1714 года]. Полагаю, Вы не покажете никому это письмо из тщеславия, как, я не сомневаюсь, Ваша сестра делает со всем, что я пишу ей…
Александр Поп – Терезе Блаунт
(1716 год)
Мадам,
я так уважаю Вас и испытываю столько иных чувств, что, будь я красавцем, то осчастливил бы Вас. Но поскольку я не красавец, то все, на что я способен, – это написать изящное письмо или произнести блестящую речь. Правда в том, что, осознав, как часто и насколько открыто я признавался Вам в любви, я был поражен (и немного смущен) тем, что Вы не запретили мне писать и не заявили прямо: «Ты больше меня не увидишь!»
Мадам, для безупречности Вашей репутации недостаточно того, что руки Ваши чисты от следов чернил, каковые могли бы быть расценены как свидетельство переписки с мужчиной. Увы! Ваше сердце разрешает поощрить его в светской свободе писания писем, хотя Вы сами не одобряете этого, что вынуждает меня поверить в то, что Вы – скромница! Я достаточно самодоволен, чтобы заключить (как большинство юнцов): утонченное женское молчание – это согласие. Поэтому я продолжаю писать…
Но чтобы быть в этом письме настолько невинным, насколько возможно, я расскажу Вам новости. Вы спрашивали меня о новостях тысячу раз, с первых слов каждого нашего разговора; так что кое-кому может показаться, что Вы не ждете ничего иного из моих уст. По правде говоря, разговор о новостях свидетельствует о том, что беседуют не влюбленные, ведь влюбленные не могут столь глупо требовать друг от друга отчета о том, что происходит в мире. Из написанного выше следует, что кто-то из нас – либо Вы, либо я – не любит другого. Оставляю Вас в размышлении, кто же из нас это глупое и бесчувственное создание, настолько слепое по отношению к достоинствам и чарам другого.
Александр Поп – леди Мэри-Уортли Монтегю
(июнь 1717 года)
Мадам,
если Вы желаете жить в памяти других, то в моем случае Ваше желание исполнено в высшем смысле этого слова.
Нет такого дня, когда бы Ваш образ не являлся мне. Разговоры с Вами снова и снова вспоминаются мне, и каждая сцена, место или случай, когда я имел счастье наслаждаться ими, рисуются так живо, как только может представить воображение.
Вы говорите, что пребывание в теплом климате чрезвычайно полезно для Вашего здоровья и настроения. Вы унесли мою любовь так далеко на восток, что я мог бы стать одним из его поклонников. Ибо, считаю я, у солнца больше причин гордиться тем, что оно поднимает Вам настроение, нежели тем, что благоприятствует росту всех растений и созреванию всех минералов Земли.
По моему мнению, разумный мужчина с радостью проедет три или четыре тысячи лье, чтобы увидеть Вас, насладиться Вашим остроумием и абсолютным совершенством. Но чего ожидать от создания, которое, будучи идеальным, покинуло одну часть света и уехало в другую, дабы, нежась под лучами солнца, стать еще более совершенным. Если Вы теперь не пишете и не говорите невообразимо прекрасные вещи, значит, Вы должны быть готовы к тому, что Вас, как и весь остальной Восток, обвинят в чрезмерной изнеженности, лени и распутстве…
Ради Бога, мадам, пишите мне по возможности чаще, ведь в мире нет мужчины, который беспокоится о Вас более, чем я. Скажите мне, что у Вас все хорошо, скажите мне, что Ваш маленький сын здоров, скажите мне, что Ваша собака (если у Вас она есть) здорова тоже. Напишите мне о том, что доставляет Вам удовольствие, что бы это ни было; это порадует меня больше, чем все остальное. Я всегда Ваш.
Александр Поп – леди Мэри-Уортли Монтегю
(1719 год, после ее возвращения в Англию)
Наверное, я умер или Вы в Йоркшире, в любом случае я предпочитаю второе. Я был болен все время с тех пор, как видел Вас в прошлый раз; теперь у меня опухшее лицо и мне очень плохо. Ничто так не облегчит моего состояния, как вид дорогой леди Мэри. Когда Вы будете проходить мимо, позвольте мне взглянуть на Вас, ведь я действительно Вас люблю.
Дэвид Юм
(1711–1776)
Я не в силах выразить словами, дорогая мадам, насколько мне трудно пережить Ваше отсутствие и мое постоянное желание находиться в Вашем обществе…
Дэвид Юм – шотландский философ, экономист и историк. Его самые знаменитые работы – «Трактат о человеческой природе» и «Исследование о человеческом познании». Юм вел исключительно затворнический образ жизни, свойственный настоящим ученым. Но в 1763 году он впервые приехал в Париж и остался там более чем на два года. Судя по всему, в этот период он страдал от так называемого кризиса среднего возраста. Будучи вхож в салоны известных парижанок, он увлекся некой мадам де Буффлер, которая в то время была любовницей принца де Конти. Эта женщина имела гораздо более богатый опыт в любовных делах, нежели отшельник-философ, и влюбленный Юм все больше и больше запутывался. Когда муж мадам де Буффлер умер, стало очевидно, что она рассчитывает выйти замуж лишь за принца, а Юм, неожиданно для самого себя, оказался в довольно непривлекательной роли доверенного лица их обоих.
Дэвид Юм – мадам де Буффлер
(3 апреля 1766 года)
Я не в силах выразить словами, дорогая мадам, насколько мне трудно пережить Ваше отсутствие и мое постоянное желание находиться в Вашем обществе. В течение долгого времени я привык думать о Вас как о друге, с которым я никогда не буду разлучен на сколь-нибудь значительное время. Я тешил себя надеждой, что нам суждено пройти наши жизни рядом друг с другом. Возраст и врожденная холодность темперамента уже почти склонили мое сердце к чрезмерному безразличию ко всему вокруг, однако этого не случилось благодаря очарованию Вашей речи, живости Вашего характера. Ваша душа, растревоженная как несчастливыми обстоятельствами, в которых Вы оказались, так и Вашими природными склонностями, может полагаться на неизменное сочувствие, которое Вы найдете во мне.
