Всеволод Ежов - Конрад Аденауэр - немец четырех эпох
Аденауэр имел в виду бытовую повседневность. Деятельность его как политика и государственного деятеля протекала бурно, с событиями национального и мирового масштаба. О детстве же и юности он говорил мало и скромно. Постоянно подчеркивал, что они протекали в добропорядочной, набожной и весьма типичной немецкой семье.
Религия занимала особое место у Аденауэров. Рейнская область была истово католической. Если в большинстве немецких земель католики жили вместе с протестантами, то здесь подданные Папы Римского доминировали полностью.
В 70-е годы XIX века Бисмарк — выходец из протестантской Пруссии — попытался потеснить католицизм в Рейнской и других областях. Под лозунгом «культуркампфа» «железный канцлер», не отличавшийся религиозностью, повел борьбу против клерикализма и влияния католической церкви. Партия Центра, уходившая корнями в рейнские и южногерманские земли, заняла в рейхстаге антибисмарковские позиции, блокируясь со всеми антипрусскими политическими силами.
Бисмарк, как обычно, действовал решительно и напористо. В министерстве культов он расформировал отдел, ведавший делами католиков, лишил их правительственной поддержки. В рейхстаге ему удалось протащить закон о ликвидации ордена иезуитов и связанных с ним организаций. Католические епископы и священники, сопротивлявшиеся всему этому, арестовывались и высылались из своих епархий и приходов.
И все же Бисмарк не достиг желаемого. Католические области проявили характер. Быстро росло число сторонников партии Центра. Широко распространялись антипрусские настроения. Не обошли они и семью Аденауэров.
«Культуркампф» сделал Аденауэров, как и многих других рейнских немцев, еще более набожными. Стали чаще ходить в церковь, больше молиться и строже отправлять религиозные обряды. Библейские заветы добра и примирения строго выполнялись взрослыми и прививались детям. Религия оставалась одной из главных сторон их жизни.
Набожность у Аденауэров исходила в первую очередь от отца и матери. Они внушали детям, что все земные блага исходят от Бога. Но они не сваливаются просто так с неба. За них надо бороться. Но без нарушения законов и заведенных порядков. Все революционное, радикальное, выходящее за пределы привычного, отвергалось. Труд ставился во главу угла при любых обстоятельствах.
День в семье начинался с утренней молитвы при участии всех детей, даже самых маленьких. Вечером перед сном — вновь общая молитва. В воскресенье все отправлялись в Кёльнскую Апостольскую церковь к утренней мессе, а после обеда — к новому богослужению. Конрад и другие дети не испытывали тягости от столь ревностной религиозности. Принимали ее как должное. Нравственные принципы, прививавшиеся на основе библейских заповедей, сохранили навсегда.
Семье пришлось пережить потрясение. Заболела шестимесячная Элизабет. Врачи долго не могли определить болезнь. Наконец установили — менингит. Пожилой доктор — друг дома — не скрыл правды.
— Если девочка останется жить, — тихо говорил он, опустив глаза, — то будет слабоумной.
Все были в трансе. Вечером отец сказал, что надо помолиться за Элизабет. Он, мать и дети опустились на колени. Отец произнес:
— Господь Бог, возьми ребенка к себе. Убереги его от ужасной судьбы — жить на свете без разума.
Дети замерли. Мать вскочила на ноги, закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Элизабет умерла через два дня.
Этот случай Конрад Аденауэр вспоминал всю жизнь как самый тяжелый эпизод своего в общем спокойного детства.
Религиозное воспитание не превратило Конрада в святошу. Жизнь, практика заставляли временами закрывать глаза на христианские догмы, особенно если это требовалось для дела. Разумность и рациональность поступков Конрада проявлялись с детских лет. В его ранних фотографиях угадывалось отсутствие внутренней напряженности и страстей, вместе с упорством, выдержкой и самообладанием. И что примечательно, католическая вера в семье никогда не обращалась во враждебность к другим религиям. Терпимость к протестантству сыграла позднее важную роль в деятельности Аденауэра-политика.
Аденауэры жили дружно. Отношения между родителями и детьми, старшими и младшими отличались уважительностью и любовью, постоянной готовностью помочь советом и делом. Осенние каникулы родители проводили с детьми у друга детства отца в небольшой деревне недалеко от Бонна. Все работали по разным сельским надобностям, радовались природе, заряжались бодрым духом здорового крестьянского быта.
В народной школе и потом в Апостольской гимназии Конрад учился старательно и легко. Он не был первым учеником, но всегда входил в число пяти-шести лучших. Особенно хвалил его учитель немецкого. Он ставил в пример его сочинения: они были кратки, с хорошей и ясной композицией.
Отношения с товарищами по школе складывались ровные, доброжелательные. Он пользовался уважением, ибо охотно давал списывать задания из своих тетрадей. Особенной дружбы Конрад не заводил. Исключение являл Ильдефонс Хервеген. Дружба с ним сохранилась на долгие годы. Хервеген стал потом настоятелем католического монастыря Мария Лаах и во времена нацистов оказал важную помощь скрывавшемуся Аденауэру.
Конрад много читал. Как и большинство детей, он прошел через леса и прерии с Кожаным Чулком, изучал морские глубины с капитаном Немо. Ф. Купера и Ж. Верна буквально глотал.
В школе преподавал историю учитель, который дружил со знаменитым археологом Шлиманом и не раз ездил к нему на раскопки Трои. Учеников, проявлявших интерес к классической древности, он приглашал по воскресеньям к себе домой. Рассказывал многое, что выходило за рамки школьной программы, показывал фотографии и рисунки, отражавшие историю Древней Греции, ее искусство. Конрад стал непременным участником воскресных встреч. Восторженно слушал учителя. Под его влиянием много читал об искусстве, завел альбомы с фотографиями картин и скульптур.
Ровный с товарищами, спокойный, неторопливый, с приглушенной и монотонной речью, Конрад порой проявлял неожиданную гибкость и изобретательность. Одному из учеников в классе трудно давалась математика. Он придумал, как ему помочь. Ученики на контрольную работу приносили иглы и нитки, чтобы сшивать отдельные листы. Конрад быстро справился с задачами, выписал решение на маленький листок и закатал его в клубок с нитками. На глазах у учителя он передал клубок незадачливому ученику. Дальше уже проблем не было. Весь класс написал контрольную на «хорошо» и «отлично».
Однажды старый больной учитель Апостольской гимназии, любивший свой выпускной класс и решивший ему помочь, позвал домой нескольких учеников и дал им темы выпускного сочинения и текст перевода с немецкого на латинский. Весь класс собрался в близлежащей пивной. Разгорелись споры, как поступить. Конрад попросил слова и сказал:
