Анатолий Трофимов - Повесть о лейтенанте Пятницком
Игнат Пахомов искренне обрадовался приходу Пятницкого.
- Ромка? Здорово! Как живешь-жуешь?
Нет, десятерым, когда Игнат Пахомов в блиндаже, на нарах не разместиться. А еще говорят - мастодонты исчезли...
- Что нового? Навел порядок на НП? - сыпал Игнат вопросами.Пулеметчиков вот собрался проверять Хочешь со мной? Фрицев из "Дегтярева" попугаем. Далековато, по правде сказать. Саданешь очередью, они, как куры деревенские от полуторки,- кто в окоп, кто носом в землю. И не разберешь ты свалил или просто так свалился. Одного все же угробил недавно,посмеиваясь, рассказывал Пахомов.- Такая паскуда, слов нет. Скотина безрогая. Но, по правде, не из боязливых.
Дождался раз, когда вылезут с лопатами,- врезал очередью на полдиска. Враз укрылись кто где, а этот на бруствере остался. Стоит, сука, в полный рост да еще по ширинке похлопывает. Аж в голове засаднило... На другой день все же смахнул немчика... По правде, может, не тот это был, который свое хозяйство рукавичкой проветривал, да хрен с ним. Все равно фриц... Сейчас осторожнее стали. Нет, не из-за меня. Снайпер у нас появился. Не снайпер золото. Четырем уже черепки продырявил. Снайпер - глаз не отведешь. Зиночкой звать.
Посмеялись, порадовались, что есть на свете такие снайперы, и зигзагами окопа прошли до небольшого дзота. Пулеметчиком оказался тот самый солдат, которого Пятницкий встретил у реки. Сутул, хилогруд, он успел побриться, но молодцеватости от этого не приобрел. Стоял, сунув руки в залоснившиеся рукава, наушники шапки без тесемок, брезентовый ремень провис от подсумка ниже пупка.
Дзот пропах сыростью и паленой тряпкой. Пахомов поискал глазами источник смрада, сплюнул: едко чадил воткнутый в глинистую стенку туго скрученный жгут из белой ткани.
- Противогаз надел бы,- буркнул Пахомов,- помрешь ведь, Хомутов.
- Не помру,- возразил солдат,- без курева скорей сдохнешь. Старшина, жмот, вторую неделю ни единой спички.
- А кресало? Нет, что ли?
- Пошто нет, есть, так все козонки поотбивал. Отсырела, поди-ко,объяснил Хомутов.- Была зажигалка - я ее у пленного леквизировал,- но бензин кончился, на махру променял.
Пахомов сорвал тлеющие тряпки, втоптал в земляной пол. Молча подал солдату сбренчавший коробок спичек. С такой же немотой пулеметчик принял спички, сунул их за пазуху - поближе к теплу и для большей сохранности.
Перед амбразурой лежал порошистый снег, присеянный семенем бурьяна. Упругий ветерок, набегая, перекатывал снежную россыпь, бросал ее внутрь дзота. Снежок оседал на площадке, крохотно сугробился у основания сошников "Дегтярева". Судя по всему, пулемет давно бездействовал.
- Где второй номер? - спросил Пахомов.
- А вон, покемарить прилег.
Лейтенант Пятницкий и сержант Пахомов только сейчас разглядели в полумраке съежившуюся фигуру человека. Он лежал на грязной-прегрязной перине, закутавшись в шинель с головой.
- Поднять, товарищ комвзвода? - спросил Хомутов.
- Зачем, пусть спит. Пулемет почему морозишь? Фрицев жалеешь?
- Че их жалеть... Стреляем малость, когда вылазят. А так...- солдат вяло шелохнул плечом.- Дразнить только. Зараз минами швыряться почнут. Вчерась девчонка, снайпер энтот, неподалечку устроилась. Сковырнула одного - че тут подеялось! Ваньку Бороздина ранило, глушитель у пулемета покарябало...
- Нагнали страху, значит? - выговаривал Пахомов.- То-то ты руки в рукава: я вас не чепляю, и вы меня не чепляйте. Так, что ли?
- Пошто так? Нет, не так.
- Где снайпер сегодня?
Что-то живое мелькнуло на худом, с порезами выскобленном лице пулеметчика. Он шагнул к амбразуре, выпростал руки, ткнул узловатым, плохо сгибающимся пальцем в сторону нейтральной:
.- Там вон. Затемно забралась. Давеча подстрелила одного... Веселая такая, красивенькая, а людей убивает.
- Людей,- передразнил Пахомов, устраиваясь у пулемета.- Нашел тоже людей...
Пятницкий укрепил локти на площадке, подкрутил окуляры бинокля по глазам. Немецкие окопы шестикратно приблизились. Безлюдные, будто вымершие.
У солдата глаза и без бинокля хорошо видели. Разъяснил:
- Попрятались. Боятся.
- Не тебя ли? - намеренно обижая, спросил Пахомов.
Солдат хмуро засопел:
- Я же говорю - че по пустому-то... Девчонка их тут всех перепужала.
Пятницкий, пытливо шаривший биноклем по нейтральной полосе, толкнул локтем Пахомова:
- Игнат, а это что, труп, да? Ничего себе поза... Не наш ли?
- Фриц, больше некому. Своих мы всех повытаскивали.
- Н-не, не похоже на фрица,- возразил Пятницкий, разглядывая труп.Шинель вроде наша, сапоги хромовые... Не сразу до смерти, встать еще хотел.
- Как это не фриц? - встревожился Пахомов.- Дай-ка бинокль. Чего ты мелешь, фриц это.
- Не тот, во-он правее копешки с клевером, снежком примело. Там еще столбик расщепленный. Если наш, то это же дико, Игнат. Будто врагам кланяется.
Жутко было видеть, как меняется лицо богатыря Пахомова. Долго не отрывал бинокль от глаз. Рассмотрев, убедившись в чем-то, хрипло проговорил:
- Выйдем.
В ходе сообщения, где их никто не мог услышать, сержант Пахомов сказал:
- Сдается, Колька Ноговицин... На карачках перед фашистами?! - Он сунул пятерню под шапку, ухватил волосы в горсть, скрежетнул зубами.- Как же так? Я сам ползал... Борьку Григорьева вынесли, танкиста обгоревшего вынесли, а Кольку... Как же так?
Ознобная дрожь пробежала по хребту Пятницкого от мысли, которую он тут же решительно высказал вслух:
- Давай сходим ночью, вынесем.
Игнат вскинул удивленный взгляд, задержал его на возбужденном скуластом лице Романа.
- Без командира роты тут...
- Доложим, расскажем.
- Новенький он у нас, что для него Колька... Нет, не согласится. Обгавкает и прикажет не рыпаться. Тут санкции свыше нужны.
- Санкции, санкции,- рассердился Пятницкий.- Вдвоем вынесем - вот и все санкции.
Пахомов нахохлился, расщепил плотно сжатые губы.
- Ну, ты... репей. У меня, что ли, не саднит? Колька! Герой Советского Союза - на коленях перед фрицами! Да я... Хрен со мной, пусть на пулю нарвусь... Шуму-гаму только вот наделаем. На всю дивизию.
- Вынесем - все спишут,- туже завинчивал Пятницкий.
- Спишут-напишут, потом резолюцию ниже спины наложат,- уже просто так проговорил Пахомов.
- Нашел чего испугаться! - необдуманно задел его Пятницкий.
- Но, ты, полегче,- нахмурился Игнат.- Тут моя забота. По правде, тебе и соваться нечего. Случись что с тобой - меня в штрафную или к стенке прислонят.
- Штрафну-у-ую,- оттопыривал губу Роман.- Рано туда собрался. Все разумно сделаем.
- Так-таки - разумно? Смотри-ко на него, будто он только тем и занимался, что трупы из-под носа немцев вытаскивал.
- Трупы не вытаскивал, а живого фрица вытаскивал. Один раз, правда. Так что опыт у меня есть.
