Игорь Русый - Время надежд (Книга 1)
- А что такое счастье? - подняла голову Леночка. - И вообще жизнь?
- Жизнь? - сразу откликнулся Шубин. - Элементарно... С точки зрения физики все живое является открытыми системами. Ну, значит, действует лишь в постоянном обмене веществ. Как говорят, без обеда не попляшешь.
- И я? - испуганным голосом произнесла Марго. - Тоже открытая система?.. - она засмеялась. - Нет, лучше догадывайтесь, что буду играть.
Присев к роялю, она слегка тронула клавиши. Мягкие, робкие звуки наполнили гостиную. Что-то знакомое и полузабытое, солнечное, - так бывало в детстве, если утром за городом выбегал на опушку леса, - чудилось Андрею в этих звуках. Он улыбнулся, радуясь возникшему чувству... И вдруг ураган неистово-мрачных аккордов смял эти радостные звуки. Как будто гремел уже марш победы... И снова пробились те начальные звуки. Неистовый ураган ломал их как что-то живое, трепетное, и оно восставало против стихии.
Неожиданным глиссандо Марго смешала все звуки так, что рояль будто охнул, жалобно простонал.
- Угадали?
- Это превосходно, - сказал Невзоров.
- А что? - воскликнула Марго. - Что играла? Не угадали!.. Так вы же темные люди. К этой музыке Бетховен дал эпиграф: "Я схвачу старуху-судьбу за горло и сломаю ее".
- Но играла как? - заметила Леночка. - Очень быстрый темп...
- А теперь вальс, - крикнула Марго. - И приглашают дамы!
Андрею вдруг захотелось, чтобы его пригласила танцевать Леночка. И та действительно встала, как бы спрашивая его глазами: "Я верно угадала?"
Но в дверях появилась нянька.
- Успеете еще напрыгаться. Пирог-то остынет.
- Ну-у, - вздохнула Марго.
Стол был накрыт в соседней комнате. Андрей увидел громадный с золотисто-розовой аппетитной корочкой пирог и вокруг тарелочки с ломтиками балыка, маринованными грибами, зеленью салатов, красной икрой.
- Ух ты! - восхищенно проговорил Шубин. - Сила... Это да!
IV
Оставалось пять минут до третьего звонка. На перроне усилилась толкотня. Все громко разговаривали, перебивая друг друга. Около Андрея толстяк в белом костюме сонно моргал глазами, а жена его торопливо говорила, чтобы не ел зеленых фруктов, не купался в холодной воде.
- Бе-ерегись! - кричали носильщики.
- Эскимо!..
- Пирожки горячие!
В этой сутолоке Андрей увидел Марго. Она была теперь в узком зеленом платье. И когда поворачивалась, разглядывая людей, то в глубоком, чуть ли не до пояса вырезе мелькала загорелая кожа спины. Андрей окликнул ее, замахал рукой.
- Ну вот, - подбегая, сказала она. - Думала, что не успею... А тебе идет военная форма. Даже стал интереснее.
Глаза Марго, обведенные широкими мазками синей туши, будто занимали половину лица, губы выделялись кричащим пятном.
- Что ты с собой сделала? - удивленно проговорил Андрей.
- А что?
- Сережку позлить еще хочешь?
- Ну да! - засмеялась она. - И в метро тетка одна рычала: "Эту молодежь надо пороть..." А где он?
- Ушел папирос купить.
Пассажиры оборачивались, глядели на Марго. Сонный толстяк вдруг очнулся. Но жена подтолкнула его:
- Иди, Ванечка. Иди в купе!
- Иду, - вздохнул он.
- Но как ты гостей бросила? - спросил Андрей.
- Михал Михалыч и Невзоров еще выясняют, каким бывает счастье. И я решила погулять. Только не думай, что из-за вас.
- Понятно, - улыбнулся Андрей. - Слушай, а этот Невзоров, что?..
- Любовь до гроба, - она лукаво наморщила нос. - И за год уже третья! Но как только лучше узнают мой характер, сразу женятся на других. А главное, бывают счастливы. Все, наверное, ценится в сравнении. И мне тоже приятно делать счастливыми людей.
- Кто поймет вас, женщин, - засмеялся Андрей.
- Никто! - быстро ответила Марго. - Мы сами себя редко понимаем. Но это ужасный секрет.
- Напишу тебе письмо, ладно? - сказал Андрей.
Марго помолчала, щуря глаза, точно вокзальная суета раздражала ее.
- Твоя мама будет жить совсем одна? Пиши ей чаще... Я вот не помню свою. Помню, что дарила мне большие коробки конфет. И все. Как-то нашла старые письма. У нее был другой. Понимаешь? Отец знал это, но все равно любил. Знал и любил! Даже теперь всегда отвозит цветы на могилу. А я не могу этого понять!
Андрей был удивлен тем, как внезапно изменился учнее голос.
- Возьму и правда выйду замуж! - глаза ее озорно сверкнули. - Отец рассказывал, что в Индийском океане есть остров Тимор, и на нем... Вот на нем, когда женщина изменяет мужу, такого мужчину секут публично розгами. Здорово, да?
- Да-а, - неуверенно качнул головой Андрей.
- И справедливо! Если мужчины захватили право выбирать себе жен, то и расплачиваться за ошибки должны. Справедливо?
- Граждане, садитесь, - торопил усатый проводник. - Две минуты осталось. Не распрощаются, будто навек едут...
- Где Сережка? - оглянулся Андрей.
К вагону быстро шагал тот самый худой, высокий старик профессор, которого видели на аллейке сада. За плечами у него висел тугой рюкзак. Следом шел Волков.
- Ну, сейчас едем, - проговорил Сергей, без удивления глядя на Марго и, казалось, озабоченный лишь тем, как рассовать папиросы.
- Тебе понравилась Леночка? - вдруг потускневшим голосом спросила она у Андрея. И странным был ее взгляд: точно действительно сейчас не знала, что происходит в ней самой.
- Танцует хорошо, - уклончиво заметил Андрей. - Сережка, и этот профессор едет...
- Откапывать неандертальцев, - усмехнулся Волков - Через полминуты тронемся.
- Ни пуха ни пера, - сказала Марго.
- К черту, к черту, - буркнул он и следом за профессором вошел в вагон.
Андрей вскочил на подножку, когда уже заскрипели колеса.
- Вы пишите! - крикнула Марго.
В тамбуре вагона, глядя, как медленно уплывают за окном фонари, Волков сказал:
- Поехали. Всё...
- Балда, видимо, не я, а ты, - сказал Андрей. - И то, что принимаешь за легкомыслие... это гораздо сложнее.
- Чепуха, - ответил Волков. - Размалевалась, будто кукла. Сложности выдумывают, чтобы оправдать глупость.
- Ты думаешь?
- Кто и как думает, неважно, - сказал Волков. - Важно, как поступают.
Они пошли в свое купе. Там раскладывали постели широкоплечий парень в белой косоворотке и его пухленькая, миловидная жена.
Достав из чемодана халатик, она вопросительно глянула на мужа.
- Идем покурим, - сказал Андрею Волков.
В коридоре вагона толстяк с сонными глазами, почесывая журналом щеку, пояснял другому пассажиру:
- Любопытная статья. Американцев проблема секса волнует. Дискуссии целые у них об этом. Ха-ха...
И джаз герлс в моде. А? Девушки там себя показывают...
- Куда жены-то глядят? - сказал другой.
- Проблема. Жена вроде строгой диеты, когда и заглянуть в меню острых блюд не разрешается.
Стоявший у открытого окна профессор обернулся:
