KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Путь. Автобиография западного йога - Уолтерс Джеймс Дональд "Свами Криянанда (Крийананда)"

Путь. Автобиография западного йога - Уолтерс Джеймс Дональд "Свами Криянанда (Крийананда)"

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Уолтерс Джеймс Дональд "Свами Криянанда (Крийананда)", "Путь. Автобиография западного йога" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

С мамой мы интуитивно понимали друг друга. Наше общение заключалось в основном не в словах; прежде всего это было общение душ. Она никогда не говорила, что молится за своих детей, но я знаю, что ее молитвы и любовь ко мне были величайшим благодеянием в годы моего становления.

Румыния была все еще феодальным государством. Народ этой страны, одаренный творчески, в остальном был нетороплив и недостаточно эффективен. В деловом двадцатом веке страна являла собой анахронизм. Рабочие могли в течение пятнадцати лет лопатами и кирками пробивать туннель под железнодорожным полотном у главного вокзала столицы. Однажды летом, в стремлении подражать остальному цивилизованному миру в кампании по эффективному использованию светлой части суток, по ошибке чиновников вся нация перевела часы на час назад! Тесты для водителей содержали такие глубокомысленные вопросы, как-то: «Что находится на бампере машины?» (фары, естественно). Несколько лет спустя Индра Деви, известная преподавательница йоги [Автор книг «Вечно молодой», «Всегда здоровый» и др.], рассказала мне, что в румынском поезде проводник однажды спросил ее, что это она делает в купе второго класса.

— Разве вы не видите? У меня билет второго класса! — ответила она.

— О, в Румынии это не имеет значения! Пожалуйста, идите и садитесь в купе первого класса, где едут все.

Невнимание к тонкостям современной коммерции и производительности труда казалось естественным для страны, которая вдохновляла на мысли о музыке и поэзии. Румыния была одной из самых пленительно красивых стран, которые мне когда-либо приходилось видеть: земля плодородных равнин и парящих вершин, пестро одетых крестьян и музыкально одаренных цыган, телег с сеном на оживленных магистралях, соперничающих в поисках дорожного пространства с автомашинами, хихиканья голых детишек, веселых песен и смеха. Часто по вечерам за пределами нашей колонии мы могли слышать говор, пение или игру на скрипке цыган: печальные, чисто звучащие мелодии народа, навсегда изгнанного из своей настоящей родины, Индии. Эти цыгане были моим первым контактом с утонченно-субъективными настроениями Востока — настроениями, которые, как мне предстояло понять, нашли свое отражение во многих аспектах жизни Румынии. На протяжении столетий Румыния находилась под властью турок. Сегодня эта гордая, развивающаяся западная нация все еще сохраняет что-то от ауры мистического Востока.

Румыния была королевством. Летний дом короля Карла II находился примерно в шестидесяти километрах к северо-западу от нас, в Синайе — красивой горной резиденции среди Трансильванских Альп. Я никогда не видел его, хотя мы и проводили каникулы в Синайе и в других причудливых городах и деревнях того района: Баштени, Предиле, Тимише, Брашове. Зимой мы часто катались на лыжах; летом — совершали длительные прогулки пешком, переходили вброд милые сердцу приветливые ручьи или плавали в них, играли на благоухающих лугах. Много раз эти походы в горы предпринимались с целью укрепить мое слабое здоровье. Я был худ, как карандаш, и меня всегда осаждали многие загадочные болезни. Моим любимым местом отдыха был Тимиш. Там мы всегда останавливались в небольшой гостинице, которую содержала немка, фрау Вейди; ее муж держал пчел, которые приносили самый лучший мед из тех, что мне доводилось пробовать.

В шестидесяти километрах к югу от Телеаджена находилась столица Румынии, Бухарест. Чистый, современный город возникал как пророческий сон в умах нации, все еще спящей в средневековье. Но Плоешти первые девять лет моей жизни оставался для меня Большим Городом: не очень привлекательное переплетение грязных улиц и примитивных строений. У меня сохранилось лишь несколько воспоминаний: визит к торговцу бакалейными товарами Жикулеску; воскресные службы в англиканской церкви и очень редкие посещения книнотеатра, где шли большей частью фильмы Уолта Диснея и комедии с Лорелом и Харди в главных ролях, которых румыны ласково именовали Стэн и Брэн.

Церковь была центром маминой набожности. В этой сфере ее жизни папа играл роль равнодушного наблюдателя. Правда, он уважал религиозные наклонности мамы, более или менее регулярно ходил с ней в церковь, но я никогда не замечал, чтобы литургия сколько-нибудь занимала его внимание. Его собственная концепция реальности была более абстрактной. Я думаю, что ничто не вдохновляло его так, как размышления о долгих эонах геологического времени. Мысль о Боге, восседающем где-то на небесном троне и ниспосылающем блага конкретным группам прихожан, казалась ему, я подозреваю, отчасти варварской.

Моя собственная позиция лежала где-то между этими двумя подходами — набожностью и абстракцией. Так же как и папу, меня не очень привлекали церковные богослужения. Гимны представлялись мне довольно скучными и печальными. Священника я считал хорошим человеком, но определенно без вдохновения свыше. Я находил ритуалы полезными, однако если не считать этого бледного признания, они не имели для меня большого значения. Я хотел бы сказать, что по крайней мере жизнь Иисуса произвела на меня сильное впечатление. Сегодня она меня действительно впечатляет. Но тогда я воспринимал его жизнь через фильтр дремучего традиционализма, лишенного непосредственности. Я уверен, что не смог описать свои чувства в то время, но думаю, что в наших церковных службах мне больше всего недоставало любви и радости. Этими качествами обладала моя мама. Меня больше всего впечатляло и трогало не ее понимание религии, а то, как она жила в ней.

Как и папе, мне было трудно поверить в Бога, который любит каждое человеческое существо персонально. Когда я представлял себе огромность Вселенной, мне казалось очевидным, что Бог безличен. «Как тогда, — думал я, — может Он с достаточным интересом слушать нас, смертных, когда мы молимся?» Лишь спустя много лет в учениях Индии я нашел способ согласования внешне противоречивых понятий о личном и о безличном Боге. Бесконечный Дух, как позднее объяснял мне с удивительной простотой мой гуру, безличен в своей необозримости, но в то же время личен в сотворении каждого живого существа. Иными словами, бесконечность содержит в себе как бесконечно малую, так и бесконечно большую величину.

Мне было трудно обращаться к Богу как к конкретному лицу, но я всегда чувствовал, что реальность должна быть духовной и иметь некое высокое значение и высокую цель. Я вспоминаю давний разговор с папой. В то время мне было около шести лет; мы стояли на веранде нашего дома в Телеаджене, наблюдая игру птиц в ветвях большой яблони.

— За сотни миллионов лет, — говорил папа, — со времен сотворения мира, каждый вид живых существ, за исключением птиц, по очереди был хозяином этой планеты. Первыми хозяевами были рыбы, потом — насекомые, потом — рептилии, сегодня — человек, который является представителем класса млекопитающих. Может быть, через миллионы лет человек тоже будет оттеснен в сторону, а птицы, в свою очередь, станут хозяевами Земли.

Сколь привлекательной казалась мне эта картина бесконечной перспективы времени! Но тут же во мне зародилось сомнение: неужели во всем этом нет никакого смысла? А жизнь — это всего лишь процесс бесконечных изменений, и существа различных видов приходят к «власти» лишь потому, что пришла их очередь? Наверняка должна быть какая-то более высокая цель — возможно, скрытая от нас, но божественная.

Мой пытливый ум, должно быть, был изрядной пыткой для моих родителей. Мама, находясь в Италии в 1933 году, писала мисс Хенсон: «Скажи, пожалуйста, мальчикам, что я велю им вести себя хорошо и это поможет им и мне хорошо провести время. (Я уверена, что Дональд найдет слабое место в этом аргументе, но ты все же попытайся!)».

К счастью для меня, мама и папа никогда не отбивали у меня охоту задавать вопросы. Однажды, когда мне было пять лет, я стоял в ванной и наблюдал, как папа бреется. Я пытался разрешить одну из величайших загадок детства: как же Санта Клаус может посетить каждый дом на земле в одну ночь? Наконец меня осенило: «Папа, ведь к нам приходит не настоящий Санта Клаус?»

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*