Чак Лашевски - Радикал рок-н-ролла: жизнь и таинственная смерть Дина Рида
Рид… будет напоминать тебе о твоих бабушке и дедушке, которые воспитывали твоего отца, жертвуя многим. Ты тоже часть их. Имя Рид будет также напоминать тебе о честности и прямоте, с которыми твой дедушка прожил свою жизнь, и о любви, которую твоя бабушка отдавала мне, твоему отцу. Все это способствовало тому, что я стал тем, кто я есть, и они будут любить тебя так же, как я люблю. Но имя Рид постоянно будет напоминать тебе и о самом важном человеке в моей жизни. О том человеке, который не приобрел имя Рид с рождением, но принял его, понимая, что оно принесет в будущем не только радость и счастье, но и слезы и горе. Этот человек — Патриция, которой пришлось столько выстрадать, чтобы дать тебе жизнь. Помни того человека, которому пришлось провести так много болезненных часов в госпиталях прежде, чем она смогла, исполненная надежды, дождаться часа твоего рождения. Она уже столько о тебе выплакала, и наверняка снова не раз всплакнет, пока ты вырастешь. Она дала мне силы бороться. Благодаря ей узнал я, что такое любовь и что означают взаимное уважение и терпение. Она понимает, что когда я выступаю за лучшую жизнь всего человечества, Я ТАКЖЕ ВЫПОЛНЯЮ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПО ОТНОШЕНИЮ К НЕЙ И ТЕБЕ, РАМОНА, ПОСКОЛЬКУ ВЫ — ТАК ЖЕ ЧАСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
Это твои имена, малышка. Гордись ими. Твоя мама и я любим тебя, и мы сделаем все, что сможем, чтобы ты и твоя жизнь подтвердили, что эти имена даны тебе справедливо.
Спокойной ночи, моя крошка.
Твой отец».[150]
Снимаясь в кино и познавая заботы отцовства, Рид не пренебрегал своим долгом просветителя. Сейчас основное его внимание было направлено на войну во Вьетнаме и все более кровожадные старания руководства Соединенных Штатов поддерживать правительство Южного Вьетнама вместе с его армией, уже доказавшее свою неспособность отражать натиски северо-вьетнамских войск. В этом смысле Рид не отличался от сотен тысяч юношей и девушек, которые организовывали мощные антивоенные демонстрации в университетских городках, у призывных пунктов и государственных зданий в Соединенных Штатах. Добрый друг Рида Марв Давидов, например, систематически проводил акции протеста у штаб-квартиры корпорации «Ханиуэлл» и промышленных предприятий в Миннеаполисе и его пригородах, поскольку «Ханиуэлл» являлся одним из главных производителей бомб и других приспособлений для ведения боевых действий во Вьетнаме. Но, в отличие от идеологических собратьев в США, Рид, казалось, был заинтересован в успехе Северного Вьетнама и озабочен гибелью его солдат не менее, чем взысканием поминальных звонов по его собственным соотечественникам. «Он думал, что правительство США убивает наших парней, — объясняла Патриция. — Он полагал, что если мы выведем войска, войны больше не будет. Он не думал об этом, как об убийстве американцев. Он говорил вьетнамцам, что нам нужно вывести свои войска, но вам нужно освободить заключенных. Он был похож на Джейн Фонду. Он думал, что эта война идеологическая».[151]
25 мая 1967 года Рид выступал на организованном антивоенном митинге в Риме на площади Пьяцца Навона. Ночное собрание проходило с участием большого числа знаменитостей. В докладе Государственного департамента США в адрес ФБР заявляется, что Рид присоединился к выступающим у микрофонов по приглашению не установленных итальянского киноактера и греческой киноактрисы. В докладе цитируется другой американец, Харольд Хьюмз, но не приводятся слова Рида, и лишь дается замечание, что его выступление было «антиамериканским».[152]
Летом 1967 года правительство Южного Вьетнама под руководством подполковника Нгуена Ван Тхеу и вице-президента Нгуена Као Ки подготовилось к переизбранию. В начале сентября за эту пару проголосовали только 27 процентов избирателей, но и эта цифра оказалась вдвое большей, чем у ближайших соперников. Рид не смог упустить удобного случая прокомментировать избирательную кампанию и написал письмо редактору «Интернэшнл геральд трибюн», уважаемого европейского издания американской газеты «Нью-Йорк геральд трибюн». «Геральд трибюн» выпускалась в Париже и выполняла функции прессы для американцев, живущих или путешествующих по Европе. Еще одна служебная записка, направленная директору ФБР из американского посольства в швейцарском Берне, содержала в прикреплении письмо Рида и сообщение, что «это может свидетельствовать о том, что Рид в настоящее время находится в Риме». Письмо написано в манере Дина Рида, с присущим ему частым использованием восклицаний, с обычным восхвалением американского народа и презрительным отношением к его южновьетнамскому союзнику.
«Наконец-то, моя вера в бесконечную мудрость американского народа возродилась, так как я прочел, что согласно последним опросам большинство американских граждан сомневаются в том, что выборы во Вьетнаме проведены полностью честно, — гласило частично письмо Рида. — Вне всякого сомнения, это есть недомолвка года!»
«После того как были тщательно отобраны кандидаты, начался процесс отбора избирателей. Голосование было разрешено только в районах, которые находятся под контролем сил США, — а это означает, что в пределах от двух третей до трех четвертей территории Вьетнама голосование было запрещено! — равнозначно тому, как если бы только консервативному и расистскому югу Соединенных Штатов было позволено принимать участие в выборах президента страны».
«Вот уж действительно свободные выборы! Что было действительно свободным на этих выборах, так это свободные методы и организация их проведения от первого и до последнего дня»».[153]
Многие годы жизни и работы за границей научили Рида способам извлечения пользы из обладания американским гражданством. Весной 1969 года выступления против вьетнамской войны достигли своего пика в Соединенных Штатах и других странах, включая Италию. Итальянская полиция принимала жесткие меры, пытаясь предотвратить массовые протесты, которые ставили в неловкое положение мощного и богатого союзника Италии. В один воскресный день друзья-активисты позвонили американскому актеру и сообщили о еще одном митинге в защиту мира, намечаемом в Риме. Рид принял участие в акции и обнаружил, что митингующие направляются к американскому посольству. Огромная толпа надвигалась, но полиция была наготове, построенная в три шеренги и стоящая намертво между демонстрантами и посольством. Рид — по какой-то причине, которую он не мог вспомнить, — в тот день был при галстуке, и когда он протискивался к первым рядам участников демонстрации, его друзья просили всех уступить ему дорогу, так как он является сотрудником посольства. Вытащив свой американский паспорт, Рид помахал им перед полицейскими. На ломаном итальянском он объяснил офицерам — по подсказке друзей, — что он американский служащий, и ему нужно пройти на работу в посольство. Полицейские, больше нацеленные держать под контролем тысячи демонстрантов, мельком взглянули на Рида и позволили ему пройти за ограждения. Он прошел за баррикады и далее, ближе к тому месту, откуда посол Соединенных Штатов и шеф римской полиции наблюдали за противостоянием. Рид повернулся к толпе и произнес как можно громче, чтобы быть хорошо услышанным:
