Коллектив авторов - Пермские чекисты (сборник)
— Ты, конечно, «кофьягуй» — мастер хорошо говорить. Но коль хочешь жить — надо больше работать. Скоро начнется отправка пленных в Германию. Немцы любят точные цифры, и если нужного количества не наберут — а это может случиться, смертность в лагере высокая — то примутся за нас, не посмотрят, что мы им служим. Оставят здесь лучших, а остальных в общей колонне погонят на станцию... Мой тебе совет: пока не поздно — иди в полицейские. Могу помочь, скажу о тебе в комендатуре. Согласен?
— Да, — не задумываясь ответил Кадыров.
— Ладно. Отдашь мне за это часы, которые прячешь под матрасом.
Кадыров опешил: он и не ведал, что Мирзаахмедову известно о часах — самом ценном, что ему удалось сохранить в лагере.
Из справки по делу: «ФОРЛАГЕРЬ В ЛЕГИОНОВООсобый предварительный лагерь (форлагерь) в местечке Легионово близ Варшавы был создан германским командованием в марте-апреле 1942 года. Официально он именовался: «СС Зондерлагерь Легионово», для зашифровки — «Туркестанский СС».
Назначение лагеря — дальнейшая фильтрация и профашистская обработка военнопленных среднеазиатских национальностей, предназначенных для использования в качестве агентов и диверсантов на территории СССР. Здесь же из военнопленных — изменников Родины формировалось особое воинское подразделение — «Туркестанский легион». Активную антисоветскую деятельность в лагере проводили представители «Туркестанского национального комитета» и лично Вали Каюмхан.
Начальником лагеря до августа 1942 года являлся гауптштурмфюрер СС Картенс, после него — гауптштурмфюрер СС Цинке. Одновременно здесь находилось около 200 человек».
5Пышминцев читал ответы, поступившие на его запросы из среднеазиатских республик. Сведения были интересные и в какой-то степени неожиданные. Так, сообщалось, что по показаниям арестованного в 1947 году за изменническую деятельность Салиханова проходит Кадыров Маматкул из Карагольского или Алхатского района. Кроме того, он упоминается в показаниях предателя Родины Файзиева.
Допрошенные 30 августа 1951 года, Файзиев и Салиханов опознали по фотографии Кадырова и дали показания о его пособнической карательной деятельности как полицейского. Далее шли выписки из протоколов допроса Файзиева и Салиханова. Пышминцев их несколько раз перечитал.
Вопрос Файзиеву: «Назовите известных вам изменников Родины, служивших в немецкой администрации Винницкого лагеря военнопленных».
Ответ: «...Кадыров Мамат из Алхатского района — был полицейским во втором бараке с мая или июня 1942 года до апреля 1943 года. Проявлял жестокость, неоднократно избивал военнопленных резиновой дубинкой, отбирал у них вещи и ценности... В апреле 1943 года одновременно со мной Кадыров выехал из Винницкого лагеря в Германию, в город Герлиц. Там в июне 1943 года я с ним расстался».
Отвечая на тот же вопрос, Салиханов показал: «В Винницком лагере военнопленных служили полицейскими... Кадыров Маматкул, около 25 лет, родом из Карагольского или Алхатского района. Я считался младшим полицейским, работал в бараке № 3, а Кадыров, так же, как и Файзиев, был старшим полицейским. Жили и питались они отдельно от остальных, пользовались у администрации лагеря различными привилегиями, например, правом выхода в город, немцы приглашали их на праздничные мероприятия... Кадыров жестоко издевался над советскими военнопленными, избивал их плетью, отбирал продукты, вещи и ценности, а сам вел разгульный образ жизни. На правой руке Кадырова имеется татуировка «Галя» — это имя девушки, которую он завел себе в городе».
Итак, преступная деятельность Кадырова как предателя Родины и активного пособника фашистов была установлена. Но у Пышминцева не укладывалось в голове, каким образом за такое короткое время Кадыров мог столь сильно измениться. В 1938 году — заведующий отделом комсомольской газеты, в 1939 году — заведующий отделом райкома ВЛКСМ, в 1940 году в армии принят в партию, а через семь месяцев он уже сдается немцам в плен и еще через восемь месяцев становится лагерным полицейским! Из показаний предателей Родины Файзиева и Салиханова, осужденных военным трибуналом, и из документально подтвержденной автобиографии Кадырова, которую Пышминцев имел перед собой, вставал облик совершенно разных людей. И вместе с тем сомнений не оставалось: это был один и тот же человек!
Пышминцев долго сидел задумавшись. Было ясно: противник перед ним необычный. Кадыров — личность явно непростая, неординарная. Судя по всему, наделен умом, хитростью, способностью легко менять тактику и умело маскироваться. Чтобы одолеть такого врага, надо ни в чем не уступать. И еще, думал Пышминцев, в поединке с подобным противником нельзя действовать по шаблону, надо искать нестандартные решения. По существу, уже сейчас Кадырова можно было изобличить как военного преступника и, оформив все надлежащим образом, передать его в руки правосудия. Но Пышминцев понимал: Кадыров слишком умен, чтобы раскрываться полностью. На допросе он, припертый к стенке, скорее признается в самых мелких, незначительных преступлениях, подкинет следствию меньшее из своих дел, чтобы не отвечать за большее. А кто знает, какие еще тайны могут скрываться в этой по-своему глубокой, но темной и злой душе?! Взять хотя бы эти регулярные вечеринки: почему столь активно группируются вокруг Кадырова бывшие каратели из «Туркестанского легиона»?
Думай, чекист, думай! И пусть не дремлет в тебе гражданская совесть, пусть не соблазняет тебя легкая возможность покарать врага, если в его деле еще могут открыться новые страницы. Ведь трудишься ты не ради простой мести, и даже не ради высокого и справедливого возмездия. Смысл твоего труда — в охране правого дела миллионов, в защите правды. Не кара, а истина — вот что главное!
Пышминцев составил новые запросы. Он решил сосредоточить поиск на тех, кто знал Кадырова по службе в «Туркестанском легионе». Из показаний, данных Кадыровым в 1945 году на допросе в отделе контрразведки «Смерш», следовало, будто он после убытия из Винницкого лагеря весной 1943 года вплоть до июня 1944 года содержался в различных лагерях на территории Германии и Греции, где был простым рабочим. Из полицейских — и вдруг в рабочие? Маловероятно, думал Пышминцев. Направил он запросы и на тех, кто сейчас работал с Кадыровым в шахте и составлял его ближайшее окружение — на Саидова, Мирзоева, Хасанова, Бабаева, Умарбекова... Теперь оставалось ждать. Пышминцев беспрестанно проигрывал в уме варианты допроса Кадырова. Много бы он дал за то, чтобы встретиться сейчас с ним глаза в глаза — как тогда, летом 42-го, с сержантом Василенко...
