Елена Коровина - Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории
То есть мудрый Нострадамус боялся, что власть имущие, которым могут не понравиться его предсказания, их уничтожат. А ведь пророк верил, что его слова нужны вечности. Еще он объяснял: «Если бы я хотел прибавить к каждому четверостишию точное время, когда событие должно свершиться, я в состоянии был бы это сделать. Но это далеко не всем было бы приятно!» Одним словом, Нострадамус хранил, как мог, свои предсказания от уничтожения современниками. Ведь его слова (за редким исключением) были адресованы не им, а будущему поколению.
Впрочем, будущее мудрец видел неразрывным с прошлым и настоящим. Вечность расценивал как кольцо времени – единое, неделимое. Отсюда в его видениях Сегодня возникали картины Завтра. Время проходило единым Кольцом Судьбы – змеем Уроборусом. «Все в мире – причина и следствие, движитель и движимое, непосредственное и опосредованное, поскольку все скреплено природными и неощутимыми узами, соединяющими самые далекие и непохожие явления». И еще: «Пророки через вечного Бога и добрых ангелов получили дар предвидения, при помощи которых они замечают далекие вещи и имеют возможность предвидеть будущие события… Ибо тайны Бога… проясняют причины… из самого факта абсолютной Вечности, включающей в себя все времена». Невероятные мысли для того времени!
А вот еще: «Познание будущего – результат интеллектуального творчества!» Нет, не зря Мишель Нотр-Дам столь прилежно учился. Одним наитием никогда не создать его катренов. Конечно, и он ошибался. Например, предсказал появление Гитлера, но назвал его Хислером. Но ведь предсказал! А то, что через века не точно расслышал имя, так трудно СЛЫШАТЬ сквозь время!
Но вот что стоит предсказание «Коммуна грядет». И это за сотни лет до рождения Карла Маркса, чьи сторонники называются коммунистами, и возникновения самой Парижской коммуны. А ведь во времена Нострадамуса города, некогда именовавшиеся коммунами, были уже в далеком прошлом. Термином никто не пользовался. А вот пророк предсказал: «Коммуна грядет».
Впрочем, о прорицаниях Нострадамуса мы еще поговорим. Но пока стоит отметить, что его предсказания рассчитаны на весьма долгое время, так что ждать конца света пока не приходится. Правда, мудрый Мишель Нотр-Дам уточняет, что Апокалипсис придется на год, в котором Страстная пятница выпадет на День святого Георгия (по католическому исчислению – 23 апреля), Светлое воскресение – на День святого Марка (25 апреля), а Праздник тела Христова – на день святого Ионанна (24 июля). И между прочим, историки подсчитали, что за прошедшие века подобное совпадение уже случалось неоднократно. И каждый раз люди, знавшие его пророчества, вздрагивали. Но всегда напрасно. На самом деле до конца света далековато. «Я составил свои пророческие книги, содержащие по сто четверостиший астрономических пророчеств, смысл которых я сознательно затемнил и которые проведены до 3797 года…» – написал Нострадамус.
Что ж, подождем. Те, кто будет жить в этом самом 3797 году, смогут убедиться, прав ли великий Нотр-Дам и в этом пророчестве. А в конце стоит заметить, что «Центуриями» Нострадамуса занимаются ныне все кому не лень, не понимая, что писал он их даже не на французском, а на старофранцузском языке, так что даже то, что сегодня напечатано во Франции, – всего лишь перевод. Жаль только, что «Центуриями» не занимаются те, кто реально мог бы понять провидца, – астрономы-астрологи, он ведь так и написал, что его пророчества астрономические. Кто знает, может, все и прояснилось бы…
«От простого солдата дойдет до империи…»
Невероятно, но Нострадамус действительно предсказал появление Наполеона Бонапарта, причем во множестве вполне внятных катренов. Да он даже имя назвал! Правда, сквозь века расслышал его невнятно – Наполорон. Еще переводчики подложили свинью: не поняв имени, стали переводить его на древнегреческий лад, получился почти фарс – Неополис, то бишь Новый город. Только уж город-то тут явно ни при чем.
Зато катрены действительно вещие. Смотрите, что пишет Мишель Нотр-Дам почти за 250 лет до рождения «Напоролона»! Центурия I, катрен 60:
Недалеко от Италии родится император,
Который, как станут говорить люди, с ним связавшиеся,
Дорогой ценой будет куплен империей,
Будут говорить, что он больше похож на мясника, чем на принца.
И ведь точно! Наполеон Бонапарт родился на острове Корсика. Стоил империи весьма дорого – и в деньгах, и в людских жизнях, которыми пришлось заплатить за воцарение Бонапарта и его войны. Да и на принца он был явно не похож: коротышка, весьма пухлый, с засаленными, как у мясника, жидкими волосиками.
А вот из катрен 57 центурии VII:
От простого солдата дойдет до империи,
От короткого платья до длинного…
Обратите внимание, снова всплывает империя. Как Нострадамус услышал и о ней? Во времена Мишеля, между прочим, было королевство, никакой империи не существовало. Впрочем, она была во времена Карла Великого. Но ведь это было вообще за века до самого Нострадамуса. Как же он догадался предсказать ее через столетия в будущем?!
Ж.-Л. Давид. Император Наполеон в своем кабинете в Тюильри. 1812И ведь опять верно: Наполеон пройдет путь от ученика военного училища в Бриенне (не бог весть что, выпускников вполне можно сопоставить с низшим, солдатским, чином) до императора Франции. Но что значит упоминание о коротком и длинном платье? Дело в том, что до революции аристократы носили именно короткие панталоны – они считались признаком аристократического происхождения. А простой народ, напротив, надевал длинные брюки, в них же было теплее. Но после революции все, чтобы доказать свою лояльность к новой власти, перешли на длинные брюки. Никто не хотел рисковать. Так что в этих строках Нострадамус прочертил путь Бонапарта, родившегося в семье пусть хоть и бедного, но дворянина, Карло Буона Парте, но стал ярым деятелем революции.
А вот строки катрена 54 из центурии IV:
Он будет носить имя, которое никогда
Не носил никакой галльский король…
Италия, Испания, Англия станут дрожать,
А он будет в высшей степени внимателен к женщине, иностранке.
И снова пророк прав. Ни один французский король никак не мог бы носить итальянское имя Буона Парте. Самому Наполеону еще в юности пришлось привести свою фамилию к более привычной французскому слуху – Бонапарт. Да и дрожать перед ним станут не только перечисленные страны, но и вся Европа. Ну а «женщина-иностранка» – это, конечно, Жозефина Богарне, его возлюбленная супруга. Она, как известно, родилась на острове Мартиника, который для Нострадамуса виделся абсолютно «иностранным».
