Гэри Вайс - Вселенная Айн Рэнд: Тайная борьба за душу Америки
Колвин сильно отличался от стереотипного менеджера хедж-фонда — выходца из обеспеченной семьи, выпускника Йельского университета, помешанного на работе. Он также был нетипичным объективистом, что поволяет считать его одним из самых интересных людей, с которыми мне удалось побеседовать в процессе работы над этой книгой.
Колвин — сын старшего сержанта Военно-воздушных сил США, поэтому все детство провел в разъездах. Поступил в университет Миссури, финансируемый государством, о чем в среде объективистов обычно предпочитают забыть. Днем он работал, учился по вечерам, поэтому окончить университет ему удалось только через семь лет. После выпуска он усердно трудился в разных фирмах, начав с должности биржевого маклера в региональной брокерской компании, а через десять лет стал уже президентом компании «Tremont Capital Management», одного из крупнейших хеджфондов, инвестирующих другие хедж-фонды.
И все это без особого влияния Рэнд. Колвин шел обычным путем зрелого объективиста, прочитав в университете романы «Источник» и «Атлант расправил плечи». До недавнего времени его причастность к объективизму этим и ограничивалась: знакомством с книжками, прочитанными в незапамятные времена, — как это было со мной, пока я не взялся за свое расследование. Однако за последние годы интерес Колвина к Рэнд резко возрос. И, уйдя в отставку, он вплотную увлекся объективизмом.
Ранний выход на пенсию вроде бы не согласуется с основами рэндианского мира, где высокие и стройные мужчины и женщины живут и умирают, постоянно пребывая в состоянии творческой созидательности. Колвин мыслил иначе: «Один инструктор по персоналу, сотрудник моей компании, спросил меня: „А тот Барри Колвин, которым ты был двадцать лет назад, не удивился бы тому, кем стал нынешний Барри Колвин?“ Я ответил: „Нет, но он не удивился бы, даже если бы я стал дальнобойщиком“. И я действительно так считаю».
Я не вполне понял, что он хотел этим сказать, но следующая его фраза была полна здравого смысла, пусть и несколько грубоватого. «Это тяжкий бизнес, — сказал он. — Последние тринадцать-четырнадцать лет я всего дважды смог побыть дома на нашу с женой годовщину, потому что находился в постоянных разъездах. Я просмотрел выписки по нашим банковским счетам и понял, что там достаточно средств, и я вполне могу выйти в отставку. Нам нужно не много, при нашем образе жизни мы вполне счастливо проживем на то, что есть. Так почему же не выйти в отставку?»
Что ж, эти рассуждения порадовали бы Рэнд, которая питала неприязнь к любителям избыточной роскоши.
Так что теперь, даже занимая должность вице-председателя компании «Balyasny», на работе Колвин проводит очень мало времени. Он почти постоянно работает дома, а дом его расположен в городке Уайт-Плейнс — далеко не в самом шикарном месте. Колвин немного рассказал мне о том, чем занимается на пенсии: в основном это триатлон и скалолазание. Чтение Рэнд не входит в число его увлечений. Кажется, он не слишком много знает об объективизме. Он даже не знаком с двумя биографиями Рэнд, опубликованными недавно.
После плотного общения с интеллектуальными, угрюмыми, иногда даже надменными, праведными, категоричными представителями элиты объективизма, мне было особенно приятно встретить такое исключение из общих правил. Я впервые познакомился с умеренным объективистом. Я вовсе не хочу кинуть камень в сторону других объективистов, с которыми общался в предыдущие месяцы, но умеренность этого человека была мне как бальзам на душу.
Обратной стороной столь мелкого погружения в творчество Рэнд явилось то, что Колвин начинал отчаянно путаться, когда речь заходила о макиавеллиевской политике в движении объективизма. Само по себе это, конечно, не бог весть какой грех, если бы только он не кинулся в ортодоксальный объективизм, сделавшись главой представительства Института Айн Рэнд в Нью-Йорке. Он никогда не слышал о «Junto». Он, кажется, весьма смутно сознавал существование «Общества Атланта» и был о нем весьма нелестного мнения. Это и неудивительно, поскольку он знал обо всем этом только со слов Ярона Брука.
«Из того, что я понял, — сказал Колвин, — получается, что существует несколько групп, ориентированных на объективизм. И мне сдается, что вся разница между ними состоит в мнении по вопросам, — и это принципиальный момент, — которых Рэнд никогда не затрагивала». Например, по вопросам внешней политики. «По словам Ярона, Рэнд почти никогда не высказывалась по поводу внешней политики. Во всяком случае, напрямую». На самом деле высказывалась, и довольно часто. Насмешки над промахами правительства во внешней политике были любимым занятием Рэнд. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к книгам, например, к сборнику «Капитализм. Незнакомый идеал», где опубликована ее лекция 1967 года, в которой она высказывается против войны во Вьетнаме.[111] Несколько раз Рэнд подавала голос в поддержку Израиля, в том числе и на лекции 1973 года в «Ford Hall Forum» и в интервью Филу Донахью, в 1979 году. Донахью она заявила, что «в сфере внешней политики США действовали недостойно на протяжении многих лет и даже десятилетий, начиная примерно с „Нового курса“ или раньше».[112]
Колвин продолжал излагать партийную линию, утверждая, будто объективисты, не находящиеся под крылом института, «используют объективизм как обоснование для тех взглядов, которых Рэнд точно никогда не выражала письменно. И Ярон говорит, что эти группы имеют право на существование, просто Институт Айн Рэнд сосредоточен исключительно на тех моментах, которые безоговорочно принадлежат к объективизму».
Если говорить начистоту, Колвин был новичком в организованном объективизме. Кроме того, он был приглашенный эксперт, и его фамилия не значилась в платежных ведомостях. Его участие в движении объективизма началось, когда Дмитрий Балясный — родившийся в России основатель компании и «большой поклонник Айн Рэнд» — пригласил его на обед в Чикаго, примерно в 2009 году. «Должен был выступать Ярон, поэтому я пошел, и мне очень понравилось». Колвин обнаружил, что у Института Айн Рэнд нет отделения в Нью-Йорке. «Я подумал, наверное, интересно попробовать взять все, что институт делает на запредельно высоком уровне, и попытаться повторить на уровне местном». Поэтому он решил организовать филиал в Нью-Йорке, который начал свою работу весной 2010 года.
«Мы провели пару обедов, и я решил, что самое главное для нас — организовать дебаты, — рассказывал Колвин. — Мне не очень интересно обедать с теми, чье мнение я полностью разделяю. Поэтому я высказал идею насчет дебатов мыслящим людям, взгляды которых отличны от моих». Колвин в общих чертах обрисовал мне изначальный план дебатов, которые должны были охватить обширный круг тем — «первопричин». В качестве модератора привлекли первоклассного ведущего, Брайана Лехрера, с интеллектуальной радиостанции «WNYC». На первых двух дебатах держать оборону со стороны объективистов назначили Ярона Брука и Джона Эллисона. Их противниками должны были выступить демократы, представители одного нью-йоркского научно-исследовательского центра, который финансировал мероприятие совместно с Институтом Айн Рэнд и «WNYC». Демократы — прогрессивная группа, выражающая господствующую точку зрения, одним из их лидеров был тогда еще малоизвестный сенатор от штата Иллинойс Барак Обама.
