Альберт Зарипов - Страна песков
«Даже духи пожалели бы наших военных зеков!Даже они…»
В общем… Ровно через два года, когда закончится его срок службы в демократическом Афганистане, товарищу прапорщику предстояло возвратиться не просто в Советский Союз… А в тот же самый дисбат! Поэтому он не расслаблялся… А только лишь оттачивал своё старшинское мастерство, которое точно пригодится в его дальнейшей службе… А пока… Товарищ прапорщик тренировался на несчастном батальоне связи. Три раза в день устраивая для своих подопечных «разгильдяев и стукачков-телеграфистов» увлекательнейший корде-балет…
Глядя на непрекращающиеся мучения батальона связи, мы испытывали самые разнообразные чувства: начиная от радостно-торжествующих и заканчивая мрачно-гнетущими. Ну, во-первых: молодые бойцы первой роты поистине ликовали при виде дембелей, хоть и связистов, которые так профессионально вышагивают «гусиным маршем». Да ещё и «вспыхивают» вместе со своими молодыми коллегами! А также отжимаются в упоре лёжа всем своим батальоном… Что ни говори тут о любви к ближнему… Но эти зрелища были своеобразным бальзамом на наши израненные молодые души…
Во-вторых: мы откровенно радовались тому, что этот долговязый старшина-садист, то есть педантичный до ужаса перевоспитыватель-самоучка служит «не-в-первой-нашей-роте! Ура-а!» Ведь товарищ прапорщик Акименко выглядит, ну, сущим ангелом-хранителем… Ибо дисбатовский старшина создавал чрезвычайно трагический фон… Отчего сами по себе вспоминались кадры немецкой кинохроники… На которой некоторое количество недостойных сограждан подлежали пока ещё перевоспитанию… Причём, в специальных лагерях…
А вот когда мы находились в наряде по солдатской столовой, то именно тогда нас снедали самые негативные эмоции. Ведь этот пунктуальнейший старшина батальона связи может придраться буквально до наимельчайшего несоответствия уставным требованиям. Поэтому их столы самые чистые, а бачки почти до предела заполнены кашей – сечкой… Которую доблестные связисты проглатывают всю… А потом опять… То есть эти вечно ненаедающиеся дембеля отправляют своих молодых за дополнительной порцией… Которую щедрые повара-узбеки завсегда навалят полный бачок…
«Всё равно ведь… Выбрасывать! Никто же эту кашу не ест… Кроме батальона связи…»
Это, конечно же, понятное дело… Что весь личный состав батальона связи круглосуточно варится в своём же собственном соку. Что в своей единственной казарме, откуда их выпускают только подстрогим контролем… Что в вагончиках-КУНГах с их радиостанциями!.. Которые летом раскаляются до невозможности… Вот и выходит у них служба монотонная и однообразная… Никаких изменений за всё время… За эти полтора года… Всё время вместе и в одном и том же месте… Вот и остаётся у них почти что единственная радость – это поход в солдатскую столовую… Уж там-то дембеля-связисты отрываются на всю свою катушку… Да с телефонным-то проводом… Нервные клетки-то не восстанавливаются «за-просто-так»… Надо ведь подкрепиться… Да хотя бы и этой кашкой…
«Которую почти никто не ест… Ну… Может быть кто-то ещё! –думал я всё реже и реже. –Но связь сжирает всё подчистую! И ещё добавки просит! Это факт! Нет… Наши дембеля…»
И это тоже… Очень даже понятное дело, что каждый кулик расхваливает именно своё болото! И, вполне возможно, мне следовало рассуждать более деликатнее. Ведь они ж не виноваты в том, что попали служить именно в батальон связи… Или же в роту материального обеспечения. Солдат ведь почти что не волен в выборе предстоящего места службы. Но в том-то и дело… Что «почти!»
Всех их сейчас вполне устраивает то, что они служат в своих тыловых подразделениях. Потому что им так легче и спокойнее. Они вполне довольствуются тем, что служат в Афганистане… А данное обстоятельство автоматически приравнивает этих, в общем-то, тыловых крыс к непосредственным участникам боевых действий. И ведь почти никто из них в настоящее время даже не стремится перевестись в боевое подразделение. Потому что это не только страшно… Но ещё и трудно… А также опасно! Ведь три наши роты постоянно ходят на войну… А на войне иногда убивают…
«Зато потто-о-ом… Когда начнётся демобилизация, то есть увольнение в запас выслуживших свои сроки солдат… Вот тогда-а…»
Из тёмных глубин казармы батальона связи и щедрых закромов роты матобеспечения, из неказистенького нашего отдельного автовзвода и сырых подвалов прод-вещ-служб, из таинственных недр зенитно-артиллерийской группы и самого что ни на есть комендантского взвода… В общем, на белый свет появляется столько разукрашенных красавцев-дембелей… Что только диву даёшься тому, откуда же они взялись в столь большом количестве? И где же были раньше все эти отчаянной отваги храбрецы? Да безудержной смелости удальцы?
Вот тогда-то и возникает вполне оправданное чувство лёгкой неприязни к этим «боевым» дембелям. У которых и парадная форма будет получше, чем у ветеранов первой роты. И голубые береты точно такого же цвета, как и у наших дембелей… И красные флажки-уголки на этих беретах… Один к одному… Да ещё и белые аксельбанты у них же! Не говоря уж о всяких там медалях… Ведь по существующей разнарядке награды распределяются по всем подразделениям.
«Слава Богу!.. И военной справедливости! Что хоть ордена не доходят до этих тыловых… Остаются в штабе 22-ой бригады… Или, на худой такой конец… Они оседают в штабе нашего шестого батальона.»
Увы… Но думать при ходьбе становилось всё труднее и труднее. И моё благороднейшее состояние человека разумного… На которого свалилось слишком уж тяжёлое испытание большим весом, дальней дорогой и грубой обувью… Словом, это моё состояние страшной человеческой усталости… Которое уже не захлёстывает даже внезапная ожесточённость, а тем паче и вполне закономерная ненависть к тыловой сволочи… С каждым шагом моё разумное состояние стремилось отупеть до невозможного… То есть до положения тяжело навьюченного… Скажем так, двуногого транспортировщика неподъёмных грузов по пустынной местности…
«Хорошо что не четырёхкопытного создания… Размеренно жующего ту самую колючку… Или же мелко так семенящего в нескончаемую даль.»
По этой же причине усталости, перегруженности и боли мне постоянно приходилось подстёгивать себя всякими мыслями… Хорошими и не очень… Интересными и откровенно нелицеприятными… Очень жёсткими и крайне объективными… Ведь правда – она и есть правда… Чтобы быть только правдой.
Ведь из этих шагов, да по вязким пескам и на окровавленных ногах… Из этой неподъёмной тяжести на плечах и спинах, которую мы всё-таки тащим… Из внимательно-настороженных солдатских взглядов, которые так и шарят по окружающей местности… Из этого ощущения постоянной готовности к бою, когда оружие хоть и поставлено на предохранитель, но уже с патроном в стволе… Из этих переходов по вражеской территории, когда из-за любого бархана или куста может грянуть первая очередь… А затем и вторая… Третья и так далее…
