Федор Раззаков - Звездные трагедии
Тайна гибели «Пахтакора»
В первой половине августа 1979 года в комплексе зданий ЦК КПСС на Старой площади в Москве царила привычная для этого времени года пора, именуемая мертвым сезоном. Практически вся политическая верхушка страны во главе с генеральным секретарем ЦК Леонидом Брежневым находилась вдали от Москвы, догуливая последние дни перед началом нового политического сезона. И только два члена Политбюро, оставшиеся в столице «на хозяйстве», были вынуждены раньше остальных впрягаться в работу: Андрей Кириленко и Юрий Андропов. Особенно много работы было у шефа КГБ, которому приходилось анализировать информацию сразу из двух регионов – Афганистана и Китая, где события приобретали для Советского Союза тревожный оттенок. Как вдруг в субботу 11 августа на плечи Андропова свалилась еще одна неожиданная ноша.
В тот субботний день около двух часов дня, когда Андропов находился на своей даче в Подмосковье, ему позвонили по спецсвязи из Москвы. Взволнованным голосом один из помощников Андропова сообщил, что полчаса назад в небе над городом Днепродзержинском произошла авиакатастрофа с многочисленными жертвами. «Столкнулись два самолета, – сообщал помощник. – В одном из них находились футболисты ташкентской команды „Пахтакор“, летевшей на очередную встречу в Минск. Проверяются две версии: диверсия и халатность диспетчерских служб, которые вынуждены были работать в авральном режиме». «Почему в авральном?» – спросил Андропов. «Воздушный коридор освободили для „главного борта“, и сразу несколько самолетов оказались в одном коридоре». – «Кто был „главным бортом“, установили?» – «Да. Один из секретарей ЦК Украины». Выслушав информацию, Андропов распорядился, чтобы его постоянно держали в курсе происходящего, и положил трубку.
За те 12 лет, что Андропов занимал кресло шефа КГБ, на его памяти было более десятка разного рода авиа-ЧП. Среди них было несколько террористических актов, а остальные – стандартные авиакатастрофы. Поэтому с недавних пор подобного рода инциденты перестали быть для Андропова чем-то особенным. Но последнее происшествие резко выделялось из обычного ряда не только масштабами жертв (по приблизительным подсчетам, в обоих самолетах могло находиться до двухсот человек), но и тем, что могло нести в себе политический подтекст. Ведь команда «Пахтакор» была любимым детищем хозяина Узбекистана Шарафа Рашидова, который всегда слыл страстным футбольным болельщиком. Впрочем, он был не одинок в своем увлечении. Так повелось, что футбол в СССР считался не только одним из самых любимых видов спорта, но и был любимой игрушкой в руках политиков. За всеми грандами первенства страны стояли как реальные хозяева из спортобществ, так и закулисные – высокопоставленные партийные и государственные деятели. Так, ЦСКА «курировал» министр обороны (сначала Гречко, потом Устинов), столичное «Динамо» – Николай Щелоков (вотчиной шефа КГБ Юрия Андропова было хоккейное «Динамо»), киевское «Динамо» – хозяин Украины Владимир Щербицкий, бакинский «Нефтчи» – Гейдар Алиев, тбилисское «Динамо» – Эдуард Шевардназде и т. д. Генсек Брежнев болел сразу за два футбольных клуба – столичный ЦСКА и «Днепр» из Днепропетровска, что тоже было немаловажно – иные победы этим командам присуждались специально, чтобы не огорчить «дорогого Леонида Ильича».
Андропов, который с первых дней знакомства с Рашидовым ничего, кроме антипатии, к нему не питал, страсть Рашидова к футболу уважал и всегда поражался тому, как ему хватает времени и терпения нянчиться с любимой командой. Рашидов заботился о «Пахтакоре» так, как иной отец не станет нянчиться со своим любимым дитятей. И вот теперь это детище у Рашидова отняли. И где: в небе над Днепродзержинском, который был родным городом для Леонида Брежнева. Плюс – в этом же городе начиналась партийная карьера нынешнего хозяина Украины Владимира Щербицкого, который, по злой иронии судьбы, считался одним из давних недоброжелателей Рашидова. Поэтому первое, что могло прийти в голову людям, знавшим об этом, – что гибель «Пахтакора» не случайна. Подумал об этом же и Андропов. «Эта катастрофа – удобный повод расшатать нервы Рашидова, – размышлял шеф КГБ. – И это в тот самый момент, когда нам нужно от Рашидова совсем другое: концентрация воли и характера. Ведь в случае обострения ситуации в Афганистане именно на плечи его республики выпадет одна из главных миссий – военная».
Уже к вечеру того субботнего дня по Москве поползли слухи о гибели «Пахтакора». Волею случая именно в тот день в столице состоялся финальный матч на Кубок СССР по футболу между динамовцами Москвы и Тбилиси. И уже в процессе игры среди зрителей стала гулять версия о том, что в гибели «Пахтакора» повинен Брежнев. Дескать, он летел с Крыма, где отдыхал, в Москву и стал невольным виновником аврала в небе Украины. Андропову доложили об этих разговорах тем же вечером. И он в очередной раз поразился феномену народной молвы: при абсолютной закрытости советской печати слухи распространялись по стране с поразительной быстротой. Между тем Андропов точно знал, что Брежнев никаким боком к этой трагедии причастен не был, поскольку в тот субботний день 11 августа у него было железное алиби – он встречался с лидером монгольских коммунистов Цеденбалом, с которым обсуждал тревожную ситуацию на границе с Китаем.
Но еще сильнее Андропова обеспокоила другая информация, пришедшая вечером 11 августа: о том, что Рашидов по своим каналам, через КГБ Узбекистана, пытается выяснить, чей самолет создал авральную ситуацию в небе над Днепродзержинском. «Зачем ему это надо? Чего он хочет этим добиться? – спрашивал себя Андропов. – Может, он считает, что это была преднамеренная диверсия, направленная против него? Но в любом случае он не имеет права действовать в обход Центра. Людей все равно уже не вернешь, а лишние страсти только усугубят и без того сложную ситуацию в Политбюро».
Ситуация в высшем партийном ареопаге действительно была сложная. Брежнев был уже настолько болен, что некоторые члены Политбюро стали в открытую поговаривать о том, что ему пора бы и на покой. И первым кандидатом на место генсека мог стать Андрей Кириленко, которому Андропов откровенно не симпатизировал. Поэтому шеф КГБ делал все возможное, чтобы вопрос об уходе Брежнева не дискутировался. В этом его поддерживали самые влиятельные члены Политбюро: Громыко, Устинов, Щербицкий. Вот почему возможные нападки Рашидова на последнего в связи с авиакатастрофой были совсем не к месту. А значит, требовали немедленного вмешательства. «Рашидова надо осадить, и сделать это должен не кто иной, как… Кириленко», – пришел к окончательному выводу Андропов.
