Владимир Мелентьев - Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли
Вместе с тем война без потерь не обходится, и России, в связи с уменьшением численности русского войска, следовало воспользоваться создавшейся ситуацией в Европе. Первым претендентом на антифранцузскую коалицию в ту пору оказалась Пруссия. Вот почему главное внимание русского командования было нацелено на «интересы» этого государства.
В январе-феврале 1813 года Витгенштейн и Платов осадили Данциг. Армия Чичагова блокировала Торн. Именно в этот период в командование ею вступил Барклай де Толли, появление которого на театре войны вызвало немалый интерес.
Действительно, как поведет себя военный экс-министр в должности командующего далеко не главной, а скорее третьей не только по нумерации, но и по значимости армии, да к тому же при столь непростых отношениях его с главнокомандующим Большой действующей армией фельдмаршалом Кутузовым?
Между тем со свойственной ему тщательностью Михаил Богданович принял вверенное ему объединение. О том, что оно представляло собой, можно судить по рапорту его Кутузову: «Приняв главное начальство над Западной армией, имею честь представить при сем Вашей светлости о состоянии вверенных мне войск рапорт. Из оного усмотреть изволите, что по числу наличных здесь в полках людей армия сия носит только одно название, составляя, впрочем, не более как отряд, большая часть полков, ей принадлежащих, находится в отдельных корпусах и отрядах, кои по отдаленности своей не имеют даже нужного сообщения».
Безусловно, группировку в 17 тысяч человек армией назвать было трудно. К тому же это были чрезвычайно утомленные после долгого перехода люди, в совершенно изношенном обмундировании и столь же непригодной для носки обуви.
И этой-то группировке предстояло штурмом овладеть довольно мощной крепостью Торн.
Естественно, следовало прежде всего произвести скорое сосредоточение разбросанных сил и немедленную реорганизацию их, «дабы сии войска, наконец, совершенно не исчезли». Вот почему первые шаги нового командующего были на сей счет чрезвычайно решительными.
Одновременно он же добивается получения для армии 14500 пар сапог, 20 тысяч полушубков, а также суточного рациона питания для солдат, установленного «Учреждением по управлению Большой действующей армией».[80]
Особое беспокойство вызывало санитарное состояние войск. Отсутствие чистого белья, бани, общение на постоях с местным населением сделали свое дело — появились вши. И Барклай идет на крайние меры. Собирает «реквизицию с каждого дома по одной рубахе». Одновременно в Познани (с древних времен известной своей швейной промышленностью) организует «восполнение обмундирования».
И все же главной заботой оставалось овладение крепостью. После тщательнейшей рекогносцировки стало ясно: овладеть Торном без осадной артиллерии невозможно. Как доставить тяжелые и громоздкие орудия в краткие сроки? Использовать Бромбергский канал с организацией срочного ремонта? Но где взять средства? С этой целью Барклай продает (имеющееся в армии) трофейное имущество, обратив вырученные деньги на ремонт канала. Для этой же цели были использованы и войска.
Уже 9 апреля была заложена первая траншея, на следующий день началась бомбардировка крепости. 16 апреля (через пять дней обстрела) гарнизон Торна, не выдержав ожесточенного артиллерийского огня, капитулировал. Армия Барклая овладела крепостью без кровопролитного штурма. Наградой Петербурга были бриллиантовые знаки ордена Александра Невского и столь нужные для семьи 50 тысяч рублей.
Ну а как же складывались отношения с подчиненными и с тем, кому подчинен был? Пошел ли впрок предыдущий опыт? Это интересовало многих. Увы! Барклай оставался таким же. Все те же замкнутость, немногословие и постоянная, доходящая до педантизма требовательность. «Скромный, молчаливый и храбрый в бою, он так и не научился сказать ласковое, приветливое слово солдату. Его холодная внешность не способна была создать круг горячих ему приверженцев и среди офицеров». Вместе с тем от солдата до генерала было известно, что «зависть и интриги чужды его благородному сердцу», а его «неимоверная выдержанность и забота о подчиненных не имели своих пределов».
Вот почему, несмотря на «особый характер», свое нерусское происхождение и перипетии войны, репутация Барклая в войсках становилась все более непререкаемой.
Что же касается отношений его с Кутузовым, то эти два выдающихся полководца превыше всего ставили интересы отечества. Потому отношения их, как и прежде, носили уважительный, корректный характер, «делая тем честь сим достойным мужам».
Между тем захватив систему крепостей русская армия стремительно шла по территории Германии, и вскоре Пруссия, вступив в союз с Россией, объявила войну Франции. Главнокомандующим объединенными силами был назначен фельдмаршал Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов.
Руководимые им войска перешли Эльбу и вступили в Дрезден. Казалось бы, все шло как нельзя лучше. И вдруг скорбная весть: кончина главнокомандующего союзными армиями Михаила Илларионовича Кутузова.
Кто возглавит теперь русское воинство и союзные войска? Мнения на сей счет были разные. Начнем с того, что у Александра I появилась к тому времени плеяда способных военачальников (Тормасов, Милорадович, Раевский, Дохтуров и др.). Не исключалась возможность утвердить на этот пост прусского фельдмаршала Блюхера и наследника шведского престола французского маршала Бернадота.[81]
Однако предпочтительнее других была все же кандидатура Барклая де Толли. Желание видеть его на этом посту высказывали многие и из окружения прусского монарха. Мнение это было вполне резонным. Действительно, из всех претендентов наибольшим опытом по руководству войсками против Наполеона обладал именно он. Что же касается упреков за его предыдущие деяния, то оценка начального периода войны к тому времени существенно изменилась.
Вот почему решение о назначении преемником Кутузова генерала Петра Христиановича Витгенштейна встречено было весьма неоднозначно и расценено многими как очередной промах со стороны монарха.
Здесь придется сделать небольшое отступление. Обрусевший немец Людвиг Адольф Петер Витгенштейн по характеру своему был чистейшей воды славянином. В ту пору он был весьма популярен. Командуя корпусом, прикрывавшим столицу, именно он первым схлестнулся с непрошеными гостями, одержав замечательную победу под Кластицами, за что и наречен был в свете «спасителем Петербурга». Корпус Витгенштейна, пополненный петербургским ополчением, успешно обеспечивал правый фланг русских войск, показав себя превосходно в боях под Полоцком, Витебском и Кенигсбергом. Словом, действия его против французских маршалов Удино, Сен-Сира и Виктора были вполне успешны.
