Глеб Бакланов - Ветер военных лет
Немцы били по острову из орудий и минометов. Разрывы снарядов взметали в воздух тонны песка. Положение перебравшихся на остров осложнилось. Наши артиллеристы усилили огонь по правому берегу, пытаясь заставить замолчать вражеские батареи. Над широкими водами Днепра в ту и другую сторону неслись тучи снарядов.
Группе Микушева удалось добраться до правого берега. Гитлеровцы немедленно атаковали их. Наши воины дрались стойко и мужественно, отбили несколько атак противника. На помощь им подоспела рота автоматчиков 39-го полка под командой капитана Ивана Яковлевича Подкопая.
Бой не затихал всю ночь. С рассветом он разгорелся еще жарче. Я по-прежнему находился на своем наблюдательном пункте.
В середине следующего дня с командного пункта, находившегося в полутора километрах от НП, за деревней, приехал полковник Гаев.
- Товарищ генерал, - бодро сказал он, - обед стынет.
Я обернулся. Высокий, плотный, подтянутый Гаев стоял за моей спиной, жадно поглядывая на стереотрубу.
- Хорошо видно? - Гаев подвинулся к трубе, шутливо оттесняя меня в сторону.
- Да погодите вы, - смеясь, ответил я, - сейчас вот правда уеду обедать, насмотритесь.
- Так ведь вам и пора! Договаривались же дежурить на НП по очереди, продолжал шутливо ворчать Гаев.
Отдав несколько распоряжений, я сел в машину и поехал обедать.
Через несколько минут мы уже подъезжали к командному пункту дивизии. Он находился за небольшой песчаной горкой, поросшей мелколесьем. На шум подъезжающей машины из кустов выбежал оперативный дежурный. Лицо его было так взволнованно, что я сразу почувствовал недоброе.
- Что случилось?
- Полковник Гаев убит, товарищ генерал, - доложил, придерживая дверцу машины, молодой офицер.
- Тут какая-то ошибка, - спокойно сказал я, поскольку только что видел Гаева живым, здоровым и даже смеющимся. - Откуда такие сведения?
- Звонили с наблюдательного пункта.
- Свяжитесь с ними, уточните.
К нашему великому горю, сообщение оказалось точным. Вот как это произошло.
Едва моя машина отъехала от наблюдательного пункта, как полковник Гаев со словами "Сейчас мы взглянем, что там происходит..." прильнул к окуляру стереотрубы.
В тот же миг рядом с НП ухнул разрыв снаряда. Мой бессменный заместитель, моя правая рука, бесстрашный человек, про которого солдаты шутя говорили, что он от пуль заговоренный, упал навзничь, широко раскинув руки. Находившийся тут же радист бросился к нему, но полковник Гаев уже был мертв. Осколок снаряда влетел в смотровую щель и попал Гаеву в голову, чуть выше левой брови.
Через несколько часов мы отправляли тело нашего товарища в Полтаву для погребения. Я стоял и думал о том, как нам всем будет не хватать полковника Гаева, человека непреклонной воли, умного и глубоко душевного...
Семь дней мы вели на своем участке тяжелейшие бои с 320-й пехотной дивизией немцев. Мы прочно удерживали остров, но это стоило нам немалых потерь. Здесь, на Днепре, пал смертью храбрых заместитель по политчасти командира 34-го гвардейского стрелкового полка подполковник П. В. Данилов, был тяжело ранен командир 42-го гвардейского стрелкового полка Герой Советского Союза подполковник С. П. Березин, погибли десятки замечательных гвардейцев.
Ценой беспредельного героизма, самоотверженности и самопожертвования таких наших красноармейцев и офицеров, как Ковин, Проскуряков, Мисорож, Винокуров, Микушев, Гребнев, Москвичев, Выборный, Джиловьян, Бабалин, Будкин, Подкопай, Елизаров, Юдинцев, Киршин, Степин и другие, нам удалось захватить первую линию траншей врага на правом берегу Днепра. Мы удерживали ее до тех пор, пока не был получен приказ сдать плацдарм частям 4-й гвардейской армии и передислоцироваться в новый район, северо-западнее Кременчуга.
Здесь, на Днепре, нашей 13-й гвардейской стрелковой дивизии был вручен орден Красного Знамени, которым нас наградили за бои под Сталинградом.
В ночь на 13 октября дивизия снова переправилась через Днепр на плацдарм, захваченный частями 7-й гвардейской армии в районе населенного пункта Мишурин Рог. Начались бои за освобождение Правобережной Украины.
Глава четвертая.
Азимут - на Запад
Переправа была спокойной: на правом берегу Днепра соединения 7-й гвардейской армии генерала Шумилова и 5-й гвардейской танковой армии генерала Ротмистрова уже несколько дней удерживали плацдарм, вытянувшийся вдоль реки километров на семь. Однако вглубь наступавшим войскам удалось продвинуться не больше чем на четыре-пять километров. Гитлеровцы не просто оборонялись на занятых рубежах. Они то и дело пытались атаковать, стремясь восстановить положение, то есть, говоря другими словами, сбросить советские соединения в Днепр и вновь овладеть правым берегом. Занимавшим плацдарм войскам генералов Шумилова и Ротмистрова приходилось туго.
Мы переправлялись ночью, в вязкой осенней темноте, когда, отплыв от своего берега метров на десять, уже перестаешь его видеть, так же как не видишь правого берега, к которому направляешься. И хотя чернильные воды Днепра видны только в непосредственной близости от тебя, все окружающее начинает казаться огромным, нескончаемым океаном.
Черным и необыкновенно высоким казался и песчаный обрыв правого берега. Лодки мягко тыкались в узкую прибрежную полосу, над которой стояла стена берега.
Утром 13 октября 1943 года мы сразу вступили в бой. Наше появление на плацдарме обеспечило некоторый перевес в силах, контратаки врага стали реже, его напор несколько уменьшился. Следовательно, 5-я гвардейская армия прибыла вовремя.
Через сутки, утром 14 октября, меня, как и других командиров дивизий, вызвали на совещание.
Стоя у штабного автобуса, в котором должно было проводиться совещание, я смотрел, как от левого берега, наискосок пересекая течение могучей реки, сюда, к автобусу, направлялась быстрая моторная лодка.
Вскоре стрекот мотора умолк, лодка мягко скользнула по песку, и на берег вышел командующий 2-м Украинским фронтом генерал армии Конев в сопровождении адъютанта и охраны.
Я встречался с генералом Коневым уже второй раз. Мне показалось, что за время, прошедшее со встречи в Забродах, он совсем не изменился, даже как-то словно посвежел. Но может быть, так казалось потому, что командующий приехал в хорошем настроении, видимо довольный тем, как складывались дела на нашем плацдарме.
В штабном автобусе, где собралось командование нашей армии вместе с командирами всех дивизий, было очень тесно и невыносимо жарко. Правда, никто не обращал на это внимания, потому что оно было целиком поглощено тем, что говорил командующий фронтом, подробно обрисовавший обстановку, которая сложилась на нашем участке.
