Орландо де Руддер - Альфред Нобель
Здесь без труда узнаётся свойственный Нобелю пафос и его склонность к подозрительности и поиску врагов и тайных недоброжелателей. Его слова о том, что он равнодушно относится к денежной стороне дела, ещё не означают полного безразличия к ней. Ведь Нобель был, прежде всего, финансистом, привыкшим к долгим переговорам, и этим очень напоминал своего отца. А что касается того, как мы ответим на вопрос, не любил ли Нобель заниматься денежными делами на самом деле или только делал вид, что они его не интересуют, чтобы создать о себе легенду, то это ровным счётом ничего не меняет.
Если Нобель и был заинтересован в чьём-то мнении о нём, то прежде всего речь должна идти о мнении потомков. Нобель хотел, чтобы его имя помнили и после его смерти. Прекрасным доказательством тому может служить учреждение Нобелевской премии. Образ «финансиста не по собственной воле» в интерпретации Нобеля выглядит несколько неестественно и вымученно, как, впрочем, и образ «торговца оружием, ратующего за мир». В личности Нобеля, в её многочисленных проявлениях легко обнаруживается причудливое смешение искренности и позёрства, мечты и прагматизма, щедрости и эгоизма, которое свойственно неуравновешенным людям вроде Нобеля.
Одним словом, поза. А ещё — непрекращающееся страдание и постоянное недовольство, одно из основных качеств его характера. Он вряд ли смог бы перенести счастье — независимо от того, в каком виде оно бы к нему пришло.
Во всяком случае, видеть Нобеля таким — значит видеть реальность. Делать из Нобеля простака, то есть того, кем он никак не мог быть, или странноватого святошу, похожего на персонажа какого-нибудь юмористического романа, было бы большой ошибкой, ибо в этом случае мы неизбежно преувеличили бы или приуменьшили его недостатки и достоинства.
Однако нужно воздать ему должное, отметив его человеколюбие, лишённое какой бы то ни было хитрости.
Не следует преуменьшать и гибкость, хваткость ума Нобеля, универсальность его личности. После его смерти стали доступными его заметки и черновые наброски. Он делал их почти везде — вплоть до журнала, в котором он фиксировал проведённые им опыты. Эти наброски представляют собой либо стихотворения, либо исследовательские планы, либо философские проблемы, над которыми он собирался поразмышлять. Вот один из таких набросков:
Взаимодействие атомов.
Функции мозга, мысли, памяти.
Материя и мировой эфир.
Взаимопроникновение религий.
Вопросы экономики и налогообложения.
Новая система химической нотации.
Система правления, базирующаяся на качественно новых основаниях.
Исследования в области взрывчатых веществ.
Макрокосм и микрокосм.
Эти разнообразные идеи, которые — и это очевидно — требуют объединения в стройную и целостную систему, возможно, уже обрели единство в мысли Нобеля. Но, к сожалению, мы не можем этого утверждать со всей уверенностью. Однако создаётся и другое впечатление, уже гораздо более близкое к истине: в этом перечислении — своего рода философское завещание Нобеля, оставленное нам, его потомкам…
Mio Nido[37]Альфред Нобель, которого французские события согнали с обжитого места, первым делом отправился в Швецию, чтобы навестить своего брата Роберта. Затем он какое-то время путешествовал по Италии, во время этого путешествия он посетил завод в Авеллине. Наконец, Нобель отправился в Крюммель, где он оставался достаточно долго, заключая сделки, решая разные технические вопросы, касающиеся качества продукции и повышения рентабельности завода. Видимо, эти поездки успокаивали его, отгоняя мрачные мысли о том, что всё потеряно. Возможно, он специально посещал фабрики, работавшие без перебоев, что должно было поддержать его в этот трудный момент и придать ему новых сил. А всё то, что он только что пережил, очень плохо отразилось на состоянии его духа.
И в 1889 году он наносит крайне непродолжительный визит в Париж, чтобы забрать некоторые вещи и материалы из своей лаборатории. Больше он ни к чему в своём доме на авеню Малакофф не прикоснулся. И ещё он увёз с собой портрет матери.
Это просто необыкновенный портрет. По просьбе обладавшего безупречным вкусом Альфреда его написал Андерс Цорн[38], шведский художник, проживавший в Париже. На этом портрете изображена Андриетта в возрасте восьмидесяти шести лет. Она одновременно сурова и нежна. Её плечи покрыты прекрасной шалью. У этого портрета есть что-то общее с рисунком углём Дюрера, который изображает мать художника.
Взгляд Андриетты выражает мужество, самоотверженность и энергию, которые, как это ни странно, совершенно естественно сочетаются с её природной скромностью. Цорн очень правдиво изобразил эту необыкновенную женщину, которая сумела поставить на ноги своих детей несмотря на нищету, пришедшую после первого разорения её мужа, женщину, которую не сломило и второе разорение. Сила притягательности этого портрета позволяет понять, почему Альфред так дорожил им: портрет даёт почувствовать присутствие матери Нобеля. Несомненно, Альфред имел определённую потребность в том, чтобы портрет путешествовал вместе с ним и успокаивал его после тех ударов судьбы, которые он перенёс.
Андриетта умерла в 1889 году — в тот же год, когда Альфред забрал её портрет из своего парижского дома.
Этот портрет Нобель увёз с собой в Италию. Там он купил восхитительную виллу, окруженную пальмами, апельсиновыми деревьями и цветочными клумбами. Он обставил эту виллу по собственному вкусу и поселился в ней.
Он думал, что итальянский климат окажет благотворное влияние на его пошатнувшееся здоровье, о котором он стал всерьёз беспокоиться. Его по-прежнему мучили мигрени, а теперь ещё стали беспокоить бронхи. Его одолевал хронический насморк, лечение которого не приносило никаких результатов. Кроме того, у него началась цинга…
Густав Ауфшлегер, генеральный директор гамбургского предприятия Нобеля, посетил Альфреда в его роскошном пристанище, которое называлось Mio nido, что означает «моё гнездо». Он в шутку сказал, что в гнезде обычно живут две птицы, а не одна. И поступил опрометчиво: из-за этой в общем-то невинной шутки Нобель решил дать своему имению другое название. С тех пор оно называлось очень просто и непритязательно — вилла Нобеля.
Преждевременные некрологиСмерть матери глубоко потрясла Альфреда. И это был не единственный повод для траура: в 1888 году скончался его брат Людвиг.
Горе Альфреда было отягощено ещё и ошибкой, которая нам, сторонним наблюдателям, возможно, покажется комичной: газетчики перепутали Альфреда с Людвигом, нефтяным магнатом из России, и по ошибке в некрологи, которые были опубликованы после смерти Людвига, попали некоторые детали из биографии Альфреда.
