Павел Федоров - В Августовских лесах
Он так искренне и просто говорил, смотрел на нее такими виноватыми глазами, что Шура не могла на него сердиться и тем более упрекать. Словно утренним прохладным ветерком сдунуло с Шуры печальное настроение, и она, не удержавшись, рассмеялась, обняла его за шею. Он выпустил вожжи, которые тотчас же стали сползать и закручиваться на колесо. Рыжий конь остановился и с недоумением оглянулся назад...
До заставы оставалось метров триста. Усов внезапно забеспокоился и стал внимательно смотреть вперед. Через минуту на краю межи, около ржаного поля, показался сержант Бражников. Он неторопливо шел им навстречу.
Усов натянул вожжи, остановил лошадь и выпрыгнул из брички. Подойдя к Бражникову, о чем-то с ним переговорил и, вернувшись обратно, сказал:
- Ты меня прости, Сашенька! Дальше поедешь с сержантом. Он великолепно довезет!
- А ты куда? - обеспокоенно спросила Шура.
- Да понимаешь, мне надо отлучиться... Я сию же минуту буду дома. А ты там располагайся.
- Ничего не понимаю! - разводя руками, сказала Шура и по выражению его глаз видела, что все это делается преднамеренно, что не случайно оказался здесь сержант Бражников. Отвернувшись, она решительно добавила: Без тебя никуда не поеду. Что это такое, на самом деле! - Она в эту минуту ревновала его даже к сержанту Бражникову.
- Мне неудобно, Сашенька, понимаешь? - искренне признался Усов. Вдруг начальник заставы с невестой вкатывает во двор... Я лучше с другой стороны зайду!
Лицо у него в это время было одновременно и озорное и грустное. Шура поняла, что этот смелый, дерзкий человек сейчас стыдится собственного счастья. Ей и самой было как-то неловко, но, расхрабрившись, она быстро проговорила:
- Ну хорошо же! Я сама буду править лошадью, а сержанта посажу вместо жениха. Вкачу во двор и все равно всем объявлю и всех на свадьбу приглашу!
- Я тогда до вечера глаз не покажу!
- Можешь! Мы и без тебя будем пировать!
Шура, пугнув лошадь и грозно сверкнув глазами, поехала дальше. Бражников на ходу прыгнул в бричку.
Усов широко улыбнулся и долго еще стоял на дороге.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Вернувшись из ночных нарядов, пограничники отдыхали, и никто, кроме дежурного, не видел, как Шура въехала во двор заставы. Устраивать свадебную пирушку Усов категорически отказался и отделался обыкновенным скромным чаем. Это дало Клавдии Федоровне повод не раз укорять начальника заставы, что он "зажилил свадьбу", нарушил обычай. Но в конце концов Клавдия Федоровна все-таки настояла на своем.
В июне в Вулько-Гусарское приехала Галина, которая окончательно примирилась со своей матерью. После того как Олесь и Ганна побывали у Галины в Гродно и рассказали о том, как она живет, Стася не вытерпела и сама съездила к дочери. Как состоялась их встреча, она никому не рассказывала, но по всему было заметно, что Стася осталась довольна поездкой и успокоилась.
Узнав, что Александра Григорьевна вышла замуж, Галина вместе с Франчишкой Игнатьевной на другой же день после своего приезда в село пошла на заставу.
В эти дни Усов наметил провести занятие по снайперской стрельбе. В субботу, выбрав время, он отдельно занимался с утра с сержантом Бражниковым. Сибирский охотник Максим Бражников стрелял исключительно метко, но недостаточно хорошо освоил оптический прибор. Лежа рядом с начальником заставы на стрельбище, он говорил:
- Смущает меня, товарищ лейтенант, это стеклышко - и шабаш! Глаз почему-то режет, и сомнение берет.
- Не привык, потому и сомневаешься. Больше тренироваться надо...
- Да и без него я не хуже попаду.
- Ты что, и бойцам так говоришь? - выразительно посмотрев на сержанта, спросил Усов.
- Нет, нет, товарищ лейтенант! Я просто говорю, что не освоил прицела. Поэтому и попросил отдельно позаниматься со мной... А вот давайте - вы будете стрелять с прибором, а я без. Посмотрим, кто больше наберет очков. Ежели я стрельну хуже вас, то дни и ночи буду тренироваться.
Усов подумал и согласился. Стрелял он из снайперской винтовки отлично.
После трех выстрелов побежали проверять мишени.
Оказалось, что у Усова попадания в центр и почти в одно место. Бражников разбросал пули по всей мишени. Это сильно огорчило сержанта.
- Откровенно говоря, товарищ лейтенант, не верил я, что вы так метко стрельнете с этим прибором, - признался Бражников.
- Почему же? - улыбнулся Усов,
Ему нравилась вдумчивость этого могучего спокойного парня, приятна была и его похвала.
- Мы, товарищ лейтенант, охотники, народ гордый, но справедливый. Хороших стрелков уважаем. Я теперь эту механику ни за что не оставлю. Освою, будьте спокойны. У меня первоначально, когда я пришел в армию, такая думка была... что самая точная механика - верный глаз.
Они поднялись и, отряхнувшись, пошли на заставу.
По дороге Бражников продолжал высказывать свои мысли:
- Я думал, ну, кто может лучше меня или моей сестры Дуняши стрелять? Мы и птицу на лету бьем и белку в глаз.
- Сестра, значит, тоже отлично стреляет? - переспросил Усов.
- Еще бы! Сызмальства к этому делу приучена. Мне иногда перед ней краснеть приходилось, как, примерно, сегодня перед вами... Вот станковый пулемет, товарищ лейтенант, - неожиданно перевел разговор Бражников на прежнюю тему, - это умная машина. Бывало, лежим на Халхин-Голе, укрытие хорошее. Как сыпанешь по самураям, на душе светло делается! С такой машинкой можно и наступать и обороняться... А этот приборчик я отработаю! Освою!
...Услышав стрельбу, Слава Шарипов выскользнул из комнаты и решил отправиться к дяде Вите, раздобыть патронную гильзу, но его догнала Оля и, схватив за руку, потащила обратно. Слава стал упираться, идти домой ему не хотелось.
- Когда тебя зовут, почему ты не откликаешься, а все убегаешь и убегаешь?
- А я не хочу с тобой говорить! Мне дядя Витя, когда будет возвращаться со стрельбища, патрончиков даст, я стрелять буду!
- Ты еще маленький, чтобы стрелять... Идем, тебе говорят!
- Я тебя не хочу слушать, ты девчонка!
Оля была старше Славы на семь лет, но он далеко не всегда подчинялся ей.
- А кто тебя спать укладывает? - упрекающе спросила Оля.
- Мама. А гильзы я тебе приносил?
- Приносил. Но все равно ты нехороший мальчик!
- Нет, я хороший!
- Кто сказал, что ты хороший?
- Папа сказал, ты сама нехорошая, и тебя кошка исцарапала...
У открытого окна стояла Клавдия Федоровна и слушала весь этот разговор. На лице ее теплилась счастливая улыбка. Она была беременна и, ожидая четвертого ребенка, была особенно нежна и ласкова с Олей и Славой. Старший ее сын находился у бабушки. Клавдия Федоровна с грустью думала, что новый ребенок отнимет на первое время у Славы и Оли почти все материнское внимание.
