Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 25. Март-июль 1914
Но действительная жизнь, действительная история попыток «объединиться» с ликвидаторами показывает нам нечто весьма далекое от этих упоительно-сладких перспектив. Была серьезная и действительно общая попытка объединения с ликвидаторами в январе 1910 года, – ее сорвали ликвидаторы. Было объединение всех групп и группочек с ликвидаторами против ненавистной январской двенадцатого года конференции. Это было такое горячее, страстное объединение на почве самых страстных (даже трехэтажных) ругательств против этой конференции: и Троцкий, и сотрудники «За Партию» участвовали в этом «объединении» и, разумеется, все впередовцы. Если бы, в самом деле, злые раскольники-«ленинцы» были помехой единству, то как быстро расцвело бы настоящее единство после этого совместного выступления, в марте 1912 года, на страницах «Vorwärts'a»{71} всех и всяческих групп купно с ликвидаторами против «ленинцев»!
Но увы! Эти странные объединители как раз с той поры – когда рабочие в России, начав в апреле «Правду», стали объединять, на началах самого добросовестного отношения к партийности, сотни и тысячи рабочих групп во всех концах России, – эти странные объединители как раз с марта 1912 года все энергичнее распадаются!! К августу 1912 года знаменитый «Августовский блок» ликвидаторов устраивается уже без впередовцев, без «За Партию».
Проходит полтора года. Окончательно выросло, возмужало, окрепло объединение рабочих групп России во всех легальных рабочих обществах, во всех союзах и организациях, в целом ряде газет и органов, с готовой выполнять волю большинства рабочих Российской социал-демократической рабочей фракцией Думы.
А наши «объединители»?
О, они так успешно, так успешно «объединялись», – что вместо одной группы «Вперед» оказалось две группы «Вперед» (не считая Богданова, эмпириомониста, которого некоторые принимают за третью группу «Вперед»{72}), – что вместо единого органа Троцкого и ликвидаторов («Луча») оказался особый орган Троцкого «Борьба», сулящий на этот раз истинную «нефракционность». А кроме боязливого отпадения от ликвидаторов Троцкого произошло еще вполне решительное отпадение от них всех организованных латышских марксистов, которые, несмотря на свою строгую нейтральность и нефракционность, на их конгрессе в 1914 году заявили прямо:
«примирители (участники Августовского блока) сами попали в идейно-политическую зависимость от ликвидаторов»!!
С марта 1912 года, когда все объединились с ликвидаторами против злых «раскольников»-«ленинцев», до марта 1914 года, когда окончательно распался фиктивный «Августовский блок», обнаружилось яснее ясного, что действительное объединение марксистских рабочих (в России, а не в Париже, не в Вене) идет и пойдет только против группы ликвидаторов и мимо пустых речей о «единстве» с поклонниками «открытой рабочей партии».
Тысячи рабочих групп, открыто перед всеми сплачивающиеся вокруг марксистской газеты, – вот живое доказательство действительного единства и его роста. Стоя на идейной почве, выработанной марксистами еще в начале эпохи 3-го июня, это единство сумело использовать – во сто раз успешнее, чем кто бы то ни было, – все и всякие легальные возможности, но использовать их в духе беспощадной войны с теми идеями, которые заставляют осуждать «рекламирование нелегальной печати», или которые мирятся с сочувствием к «открытой партии», или к отречению от гегемонии, или к отодвиганию на задний план «китов» и т. д. и т. п.
И только такое единство, только на этой идейной основе, указывает рабочему классу России верный путь.
Написано в апреле 1914 г.
Напечатано в июле 1914 г. в сборнике «Марксизм и ликвидаторство», часть II, изданном в С.-Петербурге издательством «Прибой»
Печатается по тексту сборника
Еще о политическом кризисе
Газеты уже много говорили о знаменитом заседании Думы 22-го апреля с изгнанием всех социал-демократов и трудовиков{73}. Но значение этого события осталось еще недостаточно освещенным.
Всякий политический кризис, независимо от его исхода, приносит пользу тоже тем, что делает тайное явным, вскрывает действующие в политике силы, разоблачает обманы и самообманы, фразы и фикции, показывает наглядно и вбивает, так сказать, насильно в головы «то, что есть».
Всех демократических депутатов Думы, как социал-демократов, так и трудовиков, исключили на 15 заседаний и удалили большей частью военной силой. Проведено было это исключение в угоду тем, которые привлечением Чхеидзе наглядно обнаружили «твердое» намерение сделать шаг (а вернее, десяток шагов сразу) вправо. Голосовали за это исключение правые и октябристы плюс часть прогрессистов, т. е. буржуазных либералов, находящихся в теснейшем, фактически неразрывном, союзе с кадетами.
Кадеты воздерживались!!! Это воздержание партии, претендующей на демократизм, превосходно обнаружило – далеко не в первый раз – истинную природу либерализма господ кадетов. IV Дума готовится изгнать Чхеидзе, а за ним и других социал-демократов, а потом и всех демократов, начиная с исключения их, а господа «вожди» либеральной оппозиции воздерживаются!! Какие бы моря чернил ни были изведены после этого либералами и кадетами для сочинения софизмов и уверток, вроде того, что мы-де не одобряли лишь «форму» выступлений с.-д. и т. п., суть дела останется ясной для всякого не желающего себя обманывать человека.
Воздержаться, когда Горемыкин, Родзянко и их большинство исключало демократических депутатов, значило фактически поддерживать своим молчанием, нравственно одобрять, политически подкреплять Горемыкина и Родзянко и их большинство.
Нельзя признать правильной точку зрения Л. М. в № 61 «Северной Рабочей Газеты», где он писал, что «думское большинство с октябристами во главе совершило политическое самоубийство». Это – точка зрения левого либерала, а не демократа и подавно уже не социал-демократа.
Думское большинство и октябристы никакого самоубийства не совершали. Все они – сознательные контрреволюционеры, сознательные участники третьеиюньского блока и столыпинской системы, сознательные враги демократии. Какое же тут самоубийство, если они, признавая Горемыкина своим политическим вождем, идут за этим вождем против своих классовых врагов? против представителей демократии, заведомо враждебной октябристам?
К чему эти надутые и в корне неверные фразы о «самоубийстве»? Ведь эти фразы предполагают, что октябристы не враги демократии, т. е. предполагают нечто возмутительно лживое. Ведь эти фразы похожи на вульгарный демократизм тех неразумных левонародников, которые часто кричали, будто III и IV Дума есть учреждение «карточное», есть карточный домик. Самоубийством можно бы считать октябристское голосование за Горемыкина, Маклакова и Щегловитова лишь в том случае, если бы октябристы были выразителями «воли народа». На деле же это – выразители «воли» тех слоев крупнейшей буржуазии и помещиков, которые смертельно боятся народа.
