Анатолий Эйрамджан - С миру по нитке
И Сарьян сдался и написал такую записку:
« Директору такого-то завода, такому-то, от народного художника Мартироса Сарьяна. Прошу освободить Лалазарова Бениамина от занимаемой работы по собственному желанию». И подписался: Мартирос Сарьян».
Когда он это писал, он пару раз останавливался и задавал Бенику вопросы.
Первый раз по фамилии:
– Лалазаров – что за фамилия? Ты что – турок?
– Что вы, Мартирос Сергеевич, я армянин! – клятвенно заверил его Беник.
– Тогда должен был быть Лалазаряном, – сказал Сарьян. – А так неясно, кто ты!
И второй раз он спросил:
– Ты ведь хочешь уволиться по собственному желанию, верно? Или чтоб тебя уволили?
– Мне все равно, – обреченно сказал Беник, – лишь бы уйти с этого завода...
– Лучше напишем «по-собственному», – решил Сарьян, написал и отдал Бенику эту записку.
– Пользы от этой бумаги к сожалению никакой не будет, – сказал мне Беник, когда мы вышли с ним от Сарьянов. – Если б он позвонил в министерство, или в Главк, тогда – да! А так – пустой номер. Спасибо, что привел сюда, хоть повидал Сарьяна, познакомился с таким человеком...
А как дальше развивались события рассказал мне через полгода приехавший в Баку Беник.
– Понимаешь, уже все я перепробовал – письма в ЦК, справки о моем здоровье, деньги – ничего не помогло. И тогда я говорю секретарше директора завода Кнарик: у меня есть письмо от Сарьяна. Она оживилась: давай попробуем. И отнесла письмо к директору. Выходит, говорит: ты свободен, твое заявление подписано! Не может быть! – я чуть сознание не потерял, веришь? Она говорит: да, 100 процентов. И директор сказал, чтобы я заявление Сарьяна на его имя вставила в рамку и повесила на стену в его кабинете.
Вот так неожиданно для всех закончилась Беникина эпопея.
MARTIROS SARYAN О хитах, кнутах и пряниках Как только грянула перестройка я тут же снял по своему сценарию в кооперативе «Фора» фильм « За прекрасных дам!»
(это был первый кооперативный фильм в Советском Союзе!) Фильм принес миллионные доходы «Форе», да и я после развода со своей второй женой смог купить себе в пустую квартиру мебель и телевидеоаппаратуру.
Действие фильма происходит в одной квартире, действующих лиц – восемь, по сути это – пьеса. А экранизировать пьесу –намного дешевле, чем снимать фильм со множеством объектов.
Для съемок подобрали в пустующем доме на старом Арбате многокомнатную квартиру, самую большую комнату наш художник Павел Каплевич привел в надлежащий для съмок вид, даже сделал арочную дверь, в остальных комнатах мы держали аппаратуру, реквизит, одна комната была у нас под кухню-столовую, одна -актерская. В общем, все было компактно и все в одном месте – не надо было ни за чем или кем бегать из этой квартиры.
И вот когда прошел первый съемочный день я вдруг понял, что инерция совкового метода съемок настолько живуча, что даже в таких идеальных условиях, когда можно практически снимать не останавливаясь с утра до вечера, у нас происходит куча непроизводительных задержек. И, в основном, из за актеров.
Панкратов-Черный, Абдулов, в окружении таких приятных во всех отношениях актрис, как Ирина Розанова, Ирина Шмелева, Елена Аржанник, Елена Циплакова и Рита Сергеичева, были настроены больше на веселое времяпрепровождение, чем на сьемки: в актерской комнате появился конъяк, шампанское, велись задушевные разговоры и каждый раз вызвать актеров оттуда на съемку было не так-то просто, кроме того, они должны были после этого войти в роль, подучить текст. Так что первый день съемки меня очень разочаровал, хотя по снятым полезным метрам результат этого дня соответствовал нормам «Мосфильма». Но я чувствовал, что мы способны в условиях единства времени и места на большее. И потому на следующий день я отвел Панкратова и Абдулова в укромное место и провел такой разговор:
– Ребята, так как мы снимали вчера мы будем работать целый месяц, согласны?
– А что, нормально поработали, – ответили они мне.
– А что вы скажете, если мы закончим всю работу через неделю?
– Как это?
– Очень просто! У нас идеальные условия – одно помещение, все что надо – все под рукой... И к тому же у нас ведь пьеса!
Для вас прямой смысл снять быстро: бабки, которые вы должны заработать за месяц, можете заработать за неделю!
– Да мы не против, что для этого надо?
– Надо знать текст и как только готов оператор быть на точке. Никаких конъяков и шампанских, потерпите неделю!
Ребята дали добро, за ними подтянулись и наши девушки-актрисы и уже за второй день мы сняли чуть ли не четверть фильма. И, как я и обещал, уже через неделю фильм был снят.
Я думаю, что главным мотором в этом деле был мой нрав: не могу долго ждать результата, хочу получить его как можно быстрей. Да к тому же не люблю никаких проволочек и как человек, изучавший в институте точные науки, сразу вижу, как можно упростить любой процесс, привести его, как любят говорить герои моих фильмов,«к виду, удобному для логариф-мирования».
И все последующие мои фильмы я снимал за 8-12 дней. Есть рекорд и в 6 дней, – «Легкий поцелуй». Об этом я уже писал.
Свой скоростной метод съемки в шутку я назвал «Макдональдс», использовав название только что появившейся в Москве канадской закусочной. У нас, как и в «Макдональдсе», процесс приготовления продукта происходит быстро и четко и результат должен прийтись по вкусу как можно большему количеству людей. В «Макдональдсе» продавец не может вдруг закричать кассирше:
– Мань! Чисбургеры не выбивай! Кончились!
Так и у нас – все должно быть на месте, никаких накладок. Весь процесс четко организован, брак сведен к минимуму, все работники группы взаимозаменяемы.
Со съемок «Импотента» у меня остался фотоснимок: среди девушек кордебалета стоит вся в шелке и страусинных перьях второй режиссер Таня Алексеева с хлопушкой, рядом на деревянной лошадке в блестках ассистент режиссера и моя жена Оксана Шагдар, исполняющая роль певицы. По моей команде «Мотор!» Таня называет номер кадра и отбрасывает хлопушку, в этот момент я щелкаю затвором фотоаппарата и кричу «Фонограмма!», раздается музыка, Оксана начинает петь, а Таня вместе с кордебалетом танцевать. Если все члены группы способны выполнять любую работу, например, записывать звук, ставить свет, гримировать и объявлять номер кадра, а в исключительных случаях петь и танцевать, то ясно, что людей в группе будет немного.
У нас, как правило, не бывает больше 8 человек, тогда как в обычных группах человек 30, не меньше. Чем больше людей, тем труднее ими управлять, тем дольше доходит команда до нужного человека.
При таком методе съемок актеры у нас всегда выглядят свежими, как булочки «Мокдональдса», зачастую они не успевают даже понять, что кадр уже снят.
