Владимир Фёдоров - В поисках оружия
За артиллерийской бригадой шел пехотный полк. Он напоминал скученную серую массу. Кадровых офицеров почти не было видно, попадались главным образом прапорщики. За год войны вследствие громадных потерь состав каждого полка менялся уже несколько раз. Кадровые бойцы и командиры давно полегли на полях Восточной Пруссии, Западной Польши, Галиции и в Карпатах.
За полком, растянувшись на сотни метров, плелись, опираясь на палки, отставшие, двигались телеги с изнуренными солдатами и имуществом. Видно было, что в части мало порядка и дисциплины. Эти люди уже не бойцы.
"Кто, - думал я, - сможет влить бодрость в эти ряды? Кто воодушевит этих уставших физически и морально людей, потерявших доверие к своему командованию после всех поражений?!"
К союзникам за помощью
Венден, куда я прибыл в середине сентября, был центром так называемой Ливонской Швейцарии. Этот небольшой красивый городок утопал в садах и парках. Очень живописны и окрестности Вендена, особенно в осеннюю пору. Леса стояли убранные багровой и золотистой листвой. В роскошных парках.и цветниках загородных мыз пышно цвели георгины, флоксы, астры. Трудно было поверить, глядя на этот очаровательный уголок, что где-то рядом бушует война и миллионы людей переносят невероятные страдания.
Из Вендена я направился в штаб 2-го Сибирского корпуса в Ремерсгоф, недалеко от Западной Двины. Но здесь мне пришлось пробыть недолго. Пришла срочная телеграмма из штаба Северо-Западного фронта с приказанием немедленно выехать в Петроград в Главное артиллерийское управление.
На другой день я уже был в Петрограде. Дома меня ждал секретный пакет. "Вы назначаетесь, - прочитал я, - членом комиссии адмирала Русина. Немедленно отправьтесь в Лондон. О дне выезда донесите".
Кратко, убедительно, но непонятно! Очевидно, ошибка. Я никак не мог быть членом морской комиссии, так как никогда не занимался морскими делами. Какими путями я попаду в Лондон, тоже было непонятно.
Смысл приказа прояснился после посещения ГАУ. Оказывается, меня назначили в состав комиссии, едущей под председательством адмирала Русина в Англию на конференцию союзников. Конференция созывалась для обсуждения вопросов боевого снабжения армий. Через несколько дней за нами должен был прибыть в Архангельск английский крейсер.
"Наконец-то, - радостно подумал я, - вопрос об оказании помощи русской армии поставлен союзниками более основательно! Наконец-то русская армия получит все предметы вооружения, в которых так страшно нуждается!"
Инициатором созыва конференции союзников был английский военный министр Китченер. Он считал, что только личные переговоры могут привести к правильным решениям. Для этого, естественно, требовались вполне компетентные люди, способные самостоятельно решить все вопросы снабжения, и главным образом артиллерийского снабжения, в котором так остро нуждалась русская армия.
И здесь вновь приходилось удивляться нашим "расейским" порядкам. В состав комиссии входили три моряка, один чиновник, один инженер, один офицер генерального штаба. Себя я также никоим образом не считал компетентным во всех вопросах артиллерийского снабжения. Скажу больше: кроме своего оружейного дела, я ничего не знал да и не мог знать, находясь с самого начала войны то в Японии, то на фронте. Знать все потребности русской армии, начиная от орудий большого калибра и кончая телефонными станциями, стереотрубами или какой-нибудь капсюльной латунью для наших заводов, конечно, могло только лицо, стоящее в центре всего снабжения, а не я.
Правда, мне дали подробный список предметов, которые необходимо заказать за границей, и кратко пояснили, почему нужен именно тот или иной заказ. Но этого, конечно, было далеко не достаточно. Везти такую ведомость на конференцию должен был человек, находящийся в курсе всего дела, иначе лучше было бы отправить эту бумагу по почте или с курьером. Но ведь не курьера ждали англичане! Все это происходило в трудный для армии момент, в период ее тяжелых поражений! Между тем состав комиссии носил безусловно случайный характер и совершенно не соответствовал той обстановке, которая сложилась в России. Во главе миссии для помощи русской сухопутной армии почему-то поставили моряка. Из восьми членов миссии только один был служащим довольствующих учреждений по непосредственному снабжению войск.
Я решил чистосердечно переговорить о моих сомнениях с начальником ГАУ. Но получил категорический ответ: послать никого другого невозможно... В России не оказалось восьми человек, которые могли бы поехать на такую ответственную конференцию с полным знанием дела!
К счастью, до отъезда оставалось еще несколько дней, и можно было кое-что подготовить к предстоящей миссии. Прежде всего следовало раздобыть документы, которые могли бы понадобиться для разнообразных справок во время конференции. А детально ознакомиться с ними я рассчитывал уже в пути. Первым делом забрал все необходимые чертежи тех предметов, которые предстояло заказать, их описания, технические условия на прием и т. п. Далее следовали доклады в различные высшие инстанции - в ставку, в Государственную думу, военному министру - о потребностях армии в орудиях разнообразного типа и калибра, о боевых припасах, порохе, винтовках, патронах, дистанционных трубках, взрывателях, втулках, лафетах, передках, патронных ящиках, дальномерах и т. д. и т. п. Надо было также достать перечень заводов, которым был дан тот или иной заказ, записать сроки исполнения заказов по контрактам, действительное поступление изделий и др.
Только использовав различные знакомства в Главном артиллерийском управлении, мне удалось получить все необходимые сведений.
Снова в пути
Архангельск
В первых числах октября 1915 года наша миссия прибыла в Архангельск. Этот город на берегу одного из заливов Белого моря имел в то время очень большое значение для русской армии - был единственным пунктом (до проведения железной дороги на Мурманск), через который осуществлялось морское сообщение с Западной Европой. В Архангельский порт приходили из-за границы пароходы с предметами военного снаряжения. Трудно даже предположить, что бы делала Россия во время войны, не будь этого порта и железной дороги, ведущей к нему из центра страны.
Зимой в Белом море появлялись льды, а берега его замерзали. Мореплавание на несколько месяцев прекращалось.. Но в остальное время Архангельский порт работал с чрезвычайной нагрузкой и напряжением, чтобы окупить месяцы простоя и бездействия. Вначале порт оказался совершенно неподготовленным к выполнению той ответственной задачи, которая выпала на его долю. Пришлось провести большие работы, чтобы приспособить не только гавань, но и весь город к приему огромного потока грузов из-за моря.
