Владимир Чиков - Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне
— И во Францию, — добавил Питер.
— Да, и во Францию. И чем же вы занимались там во время этих поездок?
— Я выезжал в эти страны по делам своей фирмы: на книжные аукционы и для закупки литературы по заказам клиентов.
— Хорошо, мы это выясним потом. Теперь ответьте на такой вопрос: кто из вас работал на радиопередатчике?
— Ни я, ни Хелен ни на каком передатчике не работали.
— Но вы знали, что он был установлен у вас под полом?
— Нет, не знал.
— А что вы можете сказать про радиоантенну, которая была в вашем доме выведена наружу по пожарной лестнице?
— Антенна была сделана до нашего переезда в Руислип.
В ответ на это «детектив» в темно-синем костюме нахмурился, потом вдруг вспылил:
— Почему вы упорно не говорите нам правду?
— Какую правду? Я вообще не понимаю, что вы хотите от меня?
— Мы хотим, чтобы вы признали свою шпионскую связь с Лонсдейлом. Мы убеждены, что вы и ваша жена были теми людьми, которые обладали уникальной возможностью прикрывать его шпионскую деятельность и оказывать ему большую помощь. Почему вы не хотите этого признать? Не проще ли было бы все рассказать сразу?
— Нет, не проще, потому что мы не участвовали в шпионских делах и никого не собирались прикрывать.
Ответ прозвучал вполне резонно, и сотрудник МИ-5 надолго выключился из допроса: он почувствовал, что, уступая своему нетерпению, повел себя не так, как следовало, чтобы рассчитывать на успех. Понял он и то, что один его неправильно заданный вопрос, неправильно выбранный тон могут сбить с пути, увести следствие не в ту сторону, а потом из-за этой оплошности придется Смиту терять дни, а то и недели, чтобы наверстать упущенное.
— Мистер Крогер, — значительно спокойнее начал он, — ваши соучастники по шпионажу уже разоблачены, и, между прочим, они признались, что работали на Лонсдейла. Через месяц в суде первой инстанции должно состояться предварительное слушание по вашему делу. Намерены ли вы там давать показания по существу?
— Нет, мне нечего сказать, так как никакого отношения ни я, ни Хелен к шпионажу не имеем.
— Поверьте, мистер Крогер, ваше спасение — в признании. Должен вам сказать, мы имеем достаточно улик, чтобы разоблачить вас если не в шпионаже, то в «тайном сговоре с целью нарушить закон о сохранении государственной тайны».
Вопросы напарника Супер-Смита снова граничили с прямым бездоказательным обвинением. Почувствовав это, Питер вспылил было, но тут же, подавив эмоции, спокойно спросил:
— Может, и нет у нас, как вы говорите, спасения, но я что-то не пойму, между кем подразумевается так называемый вами «тайный сговор»?
— Эта формула, мистер Крогер, зародилась у нас много сотен лет назад. Но чтобы отправить вас за решетку, нам достаточно доказать лишь наличие намерения нарушить закон о сохранении государственной тайны. А это очень легко делается… Теперь поясню, между кем подразумевается тайный сговор. Вам, очевидно, знакомы некие Гарри Хаутон и Этель Джи?
Знакомство с Асей и Шахом Питер твердо решил скрывать любой ценой и потому отрицательно качнул головой:
— Кто они такие? В первый раз слышу о них…
— Гарри Хаутон и Этель Джи работали в Портленде. Вы о них должны были знать. Они поставляли Лонсдейлу секретную информацию по Адмиралтейству. Если вы даже и не знали о них, то довожу до вашего сведения: они, как и вы, находились в тайном сговоре с Лонсдейлом. Все вместе вы составляете единое «шпионское кольцо», в котором Крогерам отводилась, как я предполагаю, одна из главных ролей — поддерживать радиосвязь.
— С кем именно? — подхватил Питер, рискнув узнать: известно ли службе безопасности, на какую страну они работали.
— Этого мы пока не знаем, — проговорил он.
Питера такой ответ обрадовал: он еще раз убедился в том, что советская разведка в период их подготовки к работе в Англии явно переоценивала мастерство сотрудников Секьюрити сервис. Мысленно он еще раз вернулся к заданным ему вопросам и постарался пункт за пунктом воссоздать полную картину того, что дознаватели могли знать о них, и, убедившись, что не так много, сказал:
— В «шпионское кольцо» прошу вас, мистер… — тут он умышленно запнулся, а затем спросил в лоб: — Простите, как вас зовут?
Лжедетекгив, растерявшись, повернулся к Супер-Смиту, но тот, не отрывая взгляда от протокола, продолжал заполнять его.
— Называйте меня Стоуном, — наконец отозвался самоуверенный «детектив» в темно-синем костюме.
— Так вот, мистер Стоун, когда у вас нет доказательств, то не прибегайте, ради бога, к провокациям. Это, поверьте, не украшает вас. И поймите вы одно: я ведь могу и не отвечать на ваши вопросы!
— Не надо эмоций, мистер Крогер! Вы, очевидно, забываете, где находитесь!
— Я протестую против подобного метода ведения допроса и требую мистера Смита занести мое заявление в протокол!
Супер-Смит продолжал торопливо писать. «Стоун» мгновенно повернулся к нему, с нескрываемой злобой выхватил из-под его рук протокол допроса и пододвинул его Питеру:
— Подпишите, мистер Крогер. И мы на этом сегодня закончим.
Почувствовав еще большую неприязнь к «Стоуну», Питер демонстративно отвернулся от него:
— Ничего я подписывать не буду!
— Почему?
— А зачем, коль вы бездоказательно собираетесь судить нас за какой-то тайный сговор, в котором мы никогда не состояли и не принимали в нем участия?! Стоит ли подписывать себе приговор? Зачем все это? — слегка повысив голос, повторил Питер.
— Воля ваша, — вздохнул «Стоун», разыгрывая поражение, — тогда мы и без этой подписи докажем на суде вашу вину.
— Это каким же образом? — удивленно посмотрел на него Питер.
— Через вашу же супругу. В отличие от вас, мистер Крогер, она уже во всем нам призналась. — Лжедетектив приподнялся над столом и, обращаясь к Супер-Смиту, сказал: — Продолжим допрос завтра.
Питер с трудом удержался, чтобы не рассмеяться ему в лицо, потому что хорошо знал неуступчивый, волевой характер Хелен и был убежден, что она скорее может выдать себя в непринужденной обстановке, чем во время прямого допроса. И хотя не поверил, что жена могла в чем-то признаться, им все же овладело смутное беспокойство: а вдруг этот тип «Стоун», маскирующийся под сотрудника Скотленд-Ярда, путем шантажа и угроз вывел ее из себя и она совершила какую-нибудь случайную ошибку? Но эти опасения Питер тут же отмел: он был уверен в ней больше, чем в самом себе.
Хелен начали допрашивать, задавая один за другим перекрестные вопросы с такой скоростью, что она не успевала их осмысливать. Поняв, что ее заявление может в чем-то совпасть с показаниями Питера, она приняла для себя единственно правильное решение — больше отмалчиваться, отказываться давать ответы на некоторые прямые вопросы.
