Ольга Елисеева - Потемкин
Доблестный крестоносец прибыл из Святой земли и преподнес своей возлюбленной самое дорогое — частицу Креста, на котором был распят Спаситель.
Православный генерал привез государыне реликвию веры, которую они оба утверждали и отстаивали на берегах Черного моря.
Мужчина отдал в дар женщине лучшее, что могло их соединить, — живое доказательство, что у его земной любви есть небесное продолжение.
Екатерина была тронута и приказала поставить святыню в придворной церкви. Рядом с этим подарком ни в какое сравнение не шли породистые арабские скакуны или богатое трофейное оружие, присылаемые от П. А. Румянцева, А. Г. Орлова и других генералов.
Благодарность императрицы выразилась в неожиданной форме. Она дала согласие на переписку с Потемкиным. Вернее осторожная Екатерина соглашалась получать от своего давнего почитателя письма и устно отвечать на них через своего библиотекаря Василия Петровича Попова (старого университетского друга Потемкина) и статс-секретаря Ивана Перфильевича Елагина (также покровительствовавшего молодому генералу)[261].
Мы видели, что Потемкин писал императрице и раньше, прося о зачислении в армию или благодаря за пожалование Георгием 3-й степени. В чем же заключалась разница? Прежде Григорий Александрович направлял Екатерине только официальные (пусть и собственноручные) бумаги в строго определенных протоколом случаях. Теперь же ему позволялось вступить в частную переписку, для которой не требовался официальный предлог.
Писем Потемкина из армии не сохранилось. Из более поздних записок Екатерины известно, что она постоянно жгла его послания[262]. Почта армейского корреспондента императрицы могла возбудить живой интерес и Орловых, и Паниных, а потому государыне приходилось быть очень осторожной.
Время, проведенное в столице, Потемкин использовал для укрепления старых связей. Он возобновил прежние дружеские отношения с Григорием Орловым, и тот в письме Румянцеву называл его своим «старым приятелем». Но дороже всего была характеристика государыни. «Ревность его ко мне известна, — писала она Румянцеву. — Я надеюсь, что вы не оставите молодость его без полезных советов, а его самого без употребления, ибо он рожден с качествами, кои Отечеству могут пользу приносить»[263].
Екатерина давала понять командующему: продолжайте покровительствовать и доверять этому человеку, ибо ему покровительствую и доверяю я. Подобных прозрачных намеков фельдмаршал не мог не понять. Он сделал ставку на Потемкина, как на постоянного посредника в своих сношениях с двором и возможного выдвиженца на пост фаворита. В тот момент звезда братьев Орловых горела слишком ярко, чтоб пытаться ее затмить, но, как говорят на востоке, время перемалывает камни. С начала 70-х годов при дворе начали происходить события, которые в итоге позволили Потемкину обойти своих соперников и оказаться на вершине власти.
«Ангел мира»Ход войны показал, что французский кабинет ошибся в своих прогнозах. Два-три поражения, после которых Екатерина II должна была лишиться престола, все не приходили. Вместо них активные военные действия в Молдавии, Валахии, Закавказье и удачная экспедиция русского флота из Балтики в Средиземное море увенчались каскадом побед. 16 сентября 1770 года командовавший 2-й армией генерал П. И. Панин взял Бендеры. В течение осени генерал Г. К. Тотлебен, поддержанный грузинскими волонтерами, захватил турецкие крепости в Имеретии: Кутаиси, Багдади и Шорапани.
Крупнейшим событием кампании 1770 года было появление в водах Средиземного моря трех русских эскадр под общим командованием А. Г. Орлова. В прошлом гвардейский офицер, Алексей Григорьевич не имел опыта управления морскими силами, поэтому ему в помощь были приданы два опытных адмирала Г. А. Спиридов и С. К. Грейг. Весной адмирал Спиридов произвел высадку русского десанта в Морее, это послужило сигналом для восстания местных греков против турок. Русскими и греческими войсками были заняты Миситрия, а также порт Наварино.
24 июня русские моряки нанесли турецкому флоту сильный удар в Хиосском проливе, а через два дня настигли его в Чесменской бухте, куда турецкая эскадра скрылась под защиту береговых батарей. В ночь на 26 июня турецкие корабли были почти полностью уничтожены. «Турки прекратили всякое сопротивление даже на тех судах, которые еще не загорелись, — писал в рапорте Грейг. — Большая часть гребных судов или затонули, или опрокинулись от множества людей, бросавшихся в них. Целые команды в страхе и отчаянии кидались в воду»[264]. Орлов распорядился спасать и втаскивать на борт всех уцелевших — русских и турок без разбора. По его приказу флот направился к Дарданеллам, чтобы блокировать пролив и перерезать морские коммуникации противника.
В этих условиях Порте ничего не оставалось, как продемонстрировать готовность к мирным переговорам. В мае 1771 года из Семибашенного замка был освобожден А. М. Обресков. Для проведения мирной конференции русская и турецкая стороны выбрали Фокшаны. Туда из Петербурга в качестве «первого посла» отправился Г. Г. Орлов.
В письме к своей французской корреспондентке госпоже Бьельке Екатерина писала 25 июня: «Мои ангелы мира, думаю, находятся теперь лицом к лицу с этими дрянными турецкими бородачами. Граф Орлов, который без преувеличения самый красивый мужчина своего времени, должен казаться действительно ангелом перед этим мужичьем;… Это удивительный человек; природа была к нему необыкновенно щедра относительно наружности, ума, сердца и души. Но госпожа натура также его и избаловала, потому что прилежно чем-нибудь заняться для него труднее всего, и до тридцати лет ничто не могло его к этому принудить. А между тем удивительно, сколько он знает; и его природная острота простирается так далеко, что, слыша о каком-нибудь предмете в первый раз, он в минуту отмечает сильную и слабую его сторону и далеко оставляет за собою того, кто сообщил ему об этом предмете»[265].
Конечно, императрица очень пристрастна в описании своего «ангела мира». Дипломатия, к несчастью, не относилась к числу тех предметов, в которых Григорий Григорьевич начинал разбираться, едва услышав о них. С его именем обычно связывают провал переговоров, однако в реальности дело обстояло гораздо сложнее. Дипломатическое фиаско фаворита было старательно подготовлено его противниками.
В течение первой половины царствования Екатерины при дворе боролись две главные партии, сложившиеся еще в период подготовки переворота: Паниных и Орловых. В намерения первой из них входило возвести на престол наследника Павла и ограничить самодержавие в пользу узкой группы аристократов. Вице-канцлер Никита Иванович Панин предусматривал введение императорского совета из шести — восьми несменяемых членов, без ведения которого монарх не имел бы права решать важнейшие государственные вопросы[266].
