В. Балязин - Герои 1812 года
24 мая Ла-Манш был буквально забит военными судами, стоявшими в два ряда от побережья Франции до берегов Англии. В час дня при ясной и тихой погоде русская делегация погрузилась в Булони на фрегат и в шесть часов вечера прибыла в Дувр. Через два часа под гром пушечной стрельбы и восторженные крики англичан русские сошли на английский берег.
Утром следующего дня свита Александра I в специальных колясках направилась в Лондон. Вспоминая переезд из Дувра в столицу, один из участников этого события писал: «Дорога и лошади бесподобные: до Лондона мы ехали только 12 часов. На станциях везде были завтраки за счет принца-регента. Дороги по Англии — сады, а деревушки — дачи. Чистота удивительная, и архитектура своя. Домики небольшие, но опрятные. Везде видно богатство, и не встретится ни один нищий, тогда как во Франции облепят они приезжего и бегут непрерывно за коляской. Дорогою не было проезда от англичан: везде кричали „Ура!“, и женщины на скаку подбегали к коляске пожать руку. Миндальные пироги на столе и окна в домах украшены именами Блюхера и Платова». На всем пути от Дувра к Лондону были установлены многочисленные триумфальные арки, увитые живыми цветами.
Сдержанные англичане на сей раз изменили своей национальной черте и наперебой громко восхваляли подвиги Платова и его казаков. Доходили до курьезов: чопорные английские леди вырывали на память по волоску из хвоста боевого коня атамана. На этом коне Матвей Иванович прошел с боями всю Европу и теперь с трудом пробирался сквозь густую толпу англичан.
Покоя не было и в доме, где поселили Платова. Как только он появлялся во дворе, его сразу окружала многочисленная толпа, дежурившая у ворот. Снова раздавались восторженные голоса, крики: «Ура! Ура! Платов!» Даже Александра I встречали с меньшим энтузиазмом.
Все наперебой приглашали Платова в гости, считая за особую честь видеть у себя дома. Многочисленные предложения о посещении получал Платов и от лондонских театров. Чтобы не обидеть приглашающих, он старался побывать во всех театрах. Как только Матвей Иванович появлялся там, все присутствовавшие, в том числе и актеры, стоя приветствовали атамана. Побыв полчаса в одном театре, Платов спешил в другой. Там все повторялось: крики, гул одобрения, нескончаемые похвалы атаману и его казакам.
Свободного времени у Платова оставалось немного. Ему постоянно приходилось участвовать в каких-либо торжествах. Три дня в Лондоне устраивали иллюминацию, высвечивая имена Кутузова, Блюхера, Платова. 31 мая после богослужения восторженная толпа англичан вынесла Платова из церкви на руках и несла его до самой кареты.
Украшенный многими русскими и иностранными орденами, Матвей Иванович находился в центре внимания. О нем слагались стихи, в которых воспевались подвиги «зарейнско-донского атамана», как называли Платова англичане.
Его осыпали наградами и почестями. Знаменитый Оксфордский университет присвоил Платову звание почетного доктора права с вручением докторского диплома. Именем атамана был назван новый корабль английского военно-морского флота.
В это же время в честь Платова в Лондоне выбили две медали. На лицевой стороне одной из них помещено обращенное влево поясное изображение Платова в профиль. В обрезе рукава видны инициалы гравера «И. М.», совпадающие с именем лондонского гравера того времени И. Мильтона. На реверсе медали четырехстрочная надпись на английском: «Ревностной военной службой тревожил галлов всадник, страшный своим копьем» (перефразировка из Овидия).
На другой медали атаман предстает в генеральском мундире с орденами и лентой через плечо. Сверху значится: «Принц Платов, казачий генерал». По окружности в линейном ободке круговая надпись, повествующая о том, что медаль выбита в июне 1814 года в честь визита союзных государей в Лондон. На реверсе ее — скачущий вправо казак с пикой в одной руке и ружьем в другой. Такие медали диаметром 43 миллиметра известны в свинце и бронзе.
В 1814–1815 годах появились односторонние медальоны с портретами Платова. Один из таких медальонов был выполнен известным венским гравером Геубергером. На нем Платов изображен в профиль в мундире с множеством орденов. Сверху дуговая надпись по-немецки: «Гетман граф Платов».
На другом медальоне казачий атаман изображен погрудно в мундире с орденами и лентой. В правой руке — булава, за левой рукой видна высокая казачья шапка с султаном. Вверху написано по-русски: «Граф Платов». Несколько экземпляров этого медальона находится в Эрмитаже.
Принц-регент Англии, узнав от своих приближенных, что светло-серый конь, на котором ездил Платов, был неразлучным спутником донского героя во всех баталиях, начиная с 1806 года, захотел иметь изображение этого коня. Но Матвей Иванович подарил принцу не изображение, а саму лошадь. В ответ на это принц-регент преподнес атаману дорогие часы и свой портрет, осыпанный драгоценными камнями.
В это же время в Англии приняли решение о создании небольшой галереи портретов полководцев, отличившихся в боях против Наполеона. Поместили там и портрет генерала Платова, повесив под ним изображение боевого коня атамана.
Среди подарков, полученных казачьим атаманом в Лондоне, особенно примечательна сабля великолепной работы. История этой сабли весьма своеобразна.
После окончания войны с Наполеоном на общем собрании всех сословий Лондона было решено преподнести сабли особо отличившимся полководцам армий союзников: австрийцу Шварценбергу, представителю Пруссии Блюхеру, представителю России Барклаю-де-Толли. Все трое имели высший воинский чин фельдмаршала. Хотя Платов и не был фельдмаршалом, ввиду особых личных заслуг его также включили в этот почетный список.
Сабля, предназначенная Платову, отличалась великолепной ювелирной работой. На одной стороне ее на эмали помещен герб соединенного королевства Великобритании, на другой — вензельное изображение Платова; верх сабли украшен алмазами, на ножнах выбиты изображения сцен из бурной военной биографии героя. На клинке по-английски вырезана надпись: «Общее собрание думы города Лондона на заседании, происходившем в среду 8 июля 1814 года, определило поднести саблю эту атаману графу Платову в ознаменование живейших чувств, коими сия дума одушевлена, и глубоким познаниям его блистательным дарованиям, высокости духа, непоколебимому мужеству, оказанным в продолжение долговременной войны, предпринятой для утверждения мира, тишины и благоденствия в Европе».
После смерти Платова эта сабля некоторое время находилась у его потомков.
В 1919 году с «благословения» атамана Богаевского саблю Платова в числе многих ценностей Новочеркасского музея вывезли за границу. Сначала она попала в Турцию, затем — в Чехословакию. В тяжелые годы фашистской оккупации Чехословакии сотрудники Пражского национального музея сумели сохранить ценности, вывезенные из Новочеркасска.
