Евгений Велихов - Я на валенках поеду в 35-й год... Воспоминания
В моей семейной жизни также произошли изменения. Ездить на работу из Троицка было трудно. В Жуковке, академическом посёлке на Рублёвке, освободилась дача Л. А. Арцимовича, и нам предложили её занять. Наталья Алексеевна решила сменить геологию на воспитание детей. Наши младшие дети выросли именно здесь. Когда дочку спрашивали: «Откуда ты?», она отвечала: «Из деревни Жуковки».
В Жуковке тогда жили замечательные люди: Юлий Борисович Харитон, Яков Борисович Зельдович, Исаак Константинович Кикоин, Владимир Алексеевич Кирилин, Мстислав Всеволодович Келдыш, Андрей Дмитриевич Сахаров, Георгий Николаевич Флёров, Николай Антонович Доллежаль, зам. министра Средмаша Владимир Иванович Алфёров, а также Дмитрий Дмитриевич Шостакович и семья Ростроповичей с Александром Исаевичем Солженицыным; начал строительство дома и Александр Ефимович Шейндлин. Мы все довольно активно общались на танцах, в очереди в продуктовую лавочку, зимой — на льду или лыжах, летом — в походах за грибами и ягодами иди просто в гостях за чаем или водкой в зависимости от темперамента. Л. И. Брежнев там тоже себе пару дач построил. Вся эта пасторальная жизнь длилась около двадцати лет и закончилась с наступлением олигархии.
Наши знакомые довольно неожиданно убедили мою жену начать музыкальное образование младших детей. Наталья имеет неплохой слух и разбирается в музыке. А я ещё в юности честно пытался приобщиться к музыкальной культуре, упорно ходил в консерваторию, слушал пластинки классиков, читал книги, но практически ничего существенного не достиг. Так и остался на уровне песен А. Вертинского, А. Галича, Б. Окуджавы, В. Высоцкого, Татьяны и Сергея Никитиных и их последователей…
У младшего сына обнаружили музыкальный слух, и жена вместе с ним и дочерью отправилась к выдающемуся педагогу-музыканту Анне Даниловне Артоболевской. Анна Даниловна посадила трёхлетнего Павла за рояль и в свойственной ей доброжелательной манере начала увлекательный рассказ о чудесном мире музыки. Рассказ она сопровождала небольшими пьесками, характеризующими различных животных и др. После небольшой сказки про чижика Анна Дмитриевна попросила Павла «покормить птичку фасолью», т. е. показать на клавиатуре, где находятся нотки «фа» и «соль». Павел, недолго думая, заявил, что «чижик не голодный и есть не хочет», потом спрыгнул со стула и спрятался под роялем. В результате музыкой начала заниматься дочь. Она окончила музыкальную школу и музыкальное училище при Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского. Это был титанический труд и для неё, и для матери на полтора десятка лет. Наташа стала профессиональным музыкантом, но затем резко забросила музыку и поступила в Московскую государственную юридическую академию. Получив диплом юриста, родила великолепных двойняшек — моих внучек Вету и Катю — и посвятила себя их воспитанию и образованию. Теперь Вета прекрасно играет на рояле, а Катя — на гитаре. Девочки с удовольствием занимаются танцами и вокалом. Павел же самостоятельно освоил гитару, позже брал частные уроки и теперь замечательно играет и поёт на наших семейных праздниках вместе с девочками, Наташей, которая восстановила форму, и зятем, выступающим в качестве второго гитариста-вокалиста и конферансье. Так, в третьем поколении семья стала музыкальной, и, кто знает, может быть, из этого выйдет что-то путное.
Моё участие в оборонных проектах привело ещё к одному неожиданному результату. Руководителем работ по противоракетной обороне был назначен ученик А. А. Расплетина А. Г. Басистов, талантливый инженер и практический учёный. Я был вовлечён в эту деятельность как вице-президент Академии наук. У А. Г. Басистова появилась идея использовать для ПРО космический эшелон малых ракет. Потом эта идея появилась у Э. Теллера и вошла в проект Стратегической оборонной инициативы Р. Рейгана. А. Г. Басистов проконсультировался с известным конструктором В. Н. Челомеем, который сразу же перехватил эту идею, не очень удачно объединив её со своей идеей минишаттла и противопоставив «Бурану» — большому космическому кораблю типа американского «Шаттла», разрабатываемому после смерти С. П. Королёва его преемником академиком В. П. Глушко.
С этой проблемой он пошёл к Л. И. Брежневу. Леонид Ильич назначил комиссию под руководством ещё одного ученика А. А. Расплетина — В. М. Шабанова, который стал в это время зам. министра обороны по вооружению. Вот в эту комиссию от Академии наук я и попал. Мы довольно быстро разобрались, что данная идея по техническим причинам невыполнима: такой флот ракет неспособен остановить массовую атаку баллистических ракет. В. Н. Челомей был человеком энергичным и амбициозным. При Н. С. Хрущёве он имел большую силу (замом у него тогда работал сын Хрущёва Сергей) и при Л. И. Брежневе не собирался сдавать позиции.
Приближалась заключительная стадия работы комиссии, и он пригласил меня к себе на дачу, которая находилась рядом с Жуковкой. Стол был уставлен не очень привычными по тем временам заграничными напитками, играла цветомузыка, в общем, сцена была солидно подготовлена. Началась обработка. В. Н. Челомей предложил мне сделку: я поддерживаю его идею, а он идёт к Брежневу и предлагает моего старика — академика А. П. Александрова — снять, а меня назначить президентом Академии наук. Я ему возразил, что выбор президента — это одно дело, а неспособность системы решить поставленную задачу — совсем другое, и одно с другим никак не связано. Дальше пошёл долгий разговор с обильной выпивкой. Разошлись мы «на бровях», но ни с чем.
На улице нас ждали машины. Мой водитель утверждал, что я особенно не пью, а челомеевский — что тому врачи запрещают. Тут, к их общему удивлению, нас вынесли и уложили в машины. Водитель отвёз меня в мою баню, благо рядом. Дома меня ждал Сергей Капица, хотел со мной поговорить. Мой старший сын пошёл в баню, посмотрел на меня и сообщил ему: «Разговаривать не может, приходите в следующий раз».
Наутро я отоспался и быстро пришёл в себя. Видимо, накануне долго гулял по морозу с младшим сыном, и в крови было много кислорода. Позвонил В. Н. Челомею. Мне сообщили, что он находится в реанимации в цековской больнице на ул. Грановского. Там он пробыл довольно долго. Решение комиссии было отрицательным, и наши отношения вконец расстроились. В. Н. Челомей обвинил меня в предательстве Родины и рассорил с влиятельным тогда членом Политбюро Г. В. Романовым из Ленинграда. На меня стали собирать компромат, но началась новая эпоха — эпоха М. С. Горбачёва.
Последствия работы комиссии были двоякие: с одной стороны, удалось предотвратить дорогую и опасную авантюру, с другой — я оказался хорошо подготовленным к Стратегической оборонной инициативе Р. Рейгана, и это позволило быстро и эффективно на неё отреагировать. Но об этом далее.
