Жак Тати - Rammstein: будет больно
Работа над альбомом началась в Америке, в студии «Sonoma Mountain», расположенной севернее Сан-Франциско. «Мы выбираем место для работы в надежде, что оно вдохновит нас или хотя бы позволит отдохнуть, — рассказывает Рихард. — Наша музыка обычно холодная и мрачная, и когда мы выходим после работы на улицу, совсем не хочется идти по снегу и по темному Стокгольму, например. Хочется расслабиться на солнышке или немного развлечься. В Америке такое место как раз легко найти».
Справедливости ради надо упомянуть, что первые попытки что-то записать были сделаны чуть ранее в Лос-Анджелесе, — студия находилась в доме, в котором в свое время снималась большая часть сцен фильма «Шоссе в никуда». Но из этого ничего не получилось, так как студийное оборудование, по мнению музыкантов, было настроено не под их стиль.
Таким образом, большая часть альбома записывалась как раз в солнечном и теплом Сан-Франциско. Затем в Лос-Анджелесе были дописаны вокал и гитары. Финальным сведением занимался, как всегда, Якоб Хеллнер, и, как всегда, в Стокгольме. Результат работы — семнадцать песен, из которых для альбома были отобраны, как обычно, одиннадцать. Как мы теперь можем услышать, результат идейных разногласий превратился в нечто большое и цельное. Рихард по этому поводу пришел к оригинальному умозаключению: «В Rammstein между нами всегда должна быть какая-то напряженность, чтобы.получилось что-то значительное!»
В целом альбом, получивший после долгих споров название «Liebe ist für alle da» («Любовь есть для всех»), оставляет благоприятное впечатление прежде всего потому, что его звук во многом — возвращение к принципам раннего Rammstein. Он тяжел и не разбавлен, энергичен и, по меткому замечанию самих раммштайновцев, «полон огня и жизни».
А в остальном — все как всегда. Тилль написал для альбома полные черного юмора и самоиронии, местами зловещие тексты.
Открывает «Liebe ist für alle da» композиция «Rammlied» («Рамм-песня»), выдержанная в традиционном раммштайновском стиле, по сути она является своеобразным новым гимном группы. После помпезного вступления:
Тому, кто терпеливо умеет ждать,
Награда будет всласть!
Теперь конец всем ожиданьям,
Послушайте одно преданье… —
следуют традиционные взрывные рефрены и зубодро бильные металлические аккорды, передающие эффект массовой истерии. В этой глубоко самоироничной композиции раммштайновцы предстают в образе диктаторов,
ведущих за собой покорные народные массы, и заодно не просто говорят, скорее кричат: «Rammstein вернулся!!!»
Одни ведут за собой, другие следом,
Сердцем и душой вместе, рука в руке!
Вперед и вперед, не стоять на месте!
Чувства и формы обретают смысл!
Когда в радости тебе печально
И ночь без звезд,
Когда ты один и тебе одиноко,
Мы здесь, включайся скорей!!!
Следующая композиция альбома, «Ich tu dir weh» («Я делаю тебе больно»), посвящена извращенному сексуальному насилию и весьма прямолинейна по тексту:
Ты живешь только для меня,
Я украшаю твое лицо синяками,
Ты принадлежишь мне целиком,
Ты любишь меня потому, что я тебя не люблю.
…
Я делаю тебе больно,
И мне не жаль,
И тебе от этого хорошо,
Слышите крики?
Композиция «Weidmanns Heil» («Удачной охоты»), записанная тоже в быстром и жестком стиле, сопровождается звуками охотничьих рожков. Эта песня, навевающая образы страшной сказки, — своеобразная ода охоте. Но не на зверей, а на неких сказочных «молодых ланей», для большей очевидности это можно было прямо назвать «охотой на самку человека»:
Лань попадает в прицел,
Она нежилась в высоком тростнике,
Она оставила след в сосновом лесу,
Она блеснула зеркалом.
…
Она чувствует всю силу выстрела,
Капли пота струятся по коленям.
…
На суше и на море
Кроется ее погибель,
Тварь должна сдохнуть!
Удачной охоты!
Электро-блюзовая композиция «Haifisch»(«Aкулa»), с одной стороны, очевидно, навеяна путешествиями Тилля по Южной Америке, прибрежные воды которой кишат этими малоприятными морскими существами. Но с другой, как это ни странно, посвящена дружбе и взаимопомощи. Упомянутые же в тексте «шесть горящих сердец» говорят нам о более точной привязке текста:
Мы держимся вместе,
Мы поддерживаем друг друга,
Мы держимся друг за друга, мы держим удар,
Никто не удержит нас в узде!
…
А у акулы тоже есть слезы,
И они бегут по ее лицу,
Но акула живет в воде,
Поэтому слез никто не замечает.
…
На глубине так одиноко
И проливается столько слез,
Оттого и получается,
Что вода в морях такая соленая.
Композиция с зашифрованным названием «B********» уже одной своей загадочностью привлекает внимание и наводит на мысли о чем-нибудь не слишком приличном. Обычно раммштайновцы стараются не объяснять смысл своих песен или названий, оставляя это слушателям. Однако в данном случае, по их словам, в заглавии запрятано несуществующее и особо ничего не означающее слово «Bueckstabu», придуманное Тиллем. Каждый может переводить его, как захочет. Текст песни повествует о внутренней борьбе человека с самим собой, о раздвоенности сознания, о борьбе светлого и темного в душе каждого:
Не бойся, я же здесь,
Я же совсем рядом с тобой,
Голоса шепчутся позади меня
И говорят мне, и говорят:
Не делай этого, оставь как есть!
Не прикасайся, просто скажи — нет!
Баллада «Frühling in Paris» («Весна в Париже») выделяется на фоне всего альбома своей инородностью. Она не только медленная, не только неожиданно романтическая, но и записана в несвойственном Rammstein стиле — с акустической гитарой и с французским вокалом в припеве. О включении ее в альбом среди раммштайновцев,
говорят, возникли долгие споры. Тем не менее песня открывает новые мелодические возможности группы и все растущие способности Тилля как вокалиста. Текст этой красивой композиции, естественно, о любви, об отношениях молодого и весьма неопытного человека с настоящей искусительницей… естественно, в романтичном Париже:
В светящемся платье подошла она ко мне,
Я помню это как вчера,
Я был так молод и смущен,
Но никогда об этом не жалел!
…
Нет, ни о чем!
Нет, я не жалею ни о чем!
Когда я оторвался от ее тела,
В Париже цвела весна!
Драматичная композиция «Wiener Blut» («Венская кровь») с нервным вокалом на фоне струнных написана Тиллем по отработанному алгоритму: «Утром в газете — вечером в куплете». Посвящена она, как легко догадаться, получившему скандальную огласку делу Йозефа Фритцля. Этот с виду приличный, ни в чем плохом не замеченный австрийский бюргер, как оказалось, более двадцати лет удерживал в подвале своего дома собственную младшую дочь, регулярно ее насиловал, и за все эти годы она родила от него семерых детей. Мимо такой шокировавшей всю мировую общественность истории раммштайновцы, безусловно, пройти не могли. Что делает простого, казалось бы, ничем не примечательного мужчину маньяком? Как одиночество, отсутствие разрядки, эгоизм и невнимательность окружающих делают из обычного человека монстра? В тексте песни Тилль снова предстает перед нами в скандальном, но типичном для него образе героя с раздвоенной личностью:
