Галина Гудкова - Будут жить !
Бинокль буквально рвали из рук. И я отдала его, понимая, что все хотят видеть позор захватчиков.
В то утро перестала существовать южная группировка окруженного противника. А 2 февраля сложила оружие и северная. И в огромном разрушенном городе вдруг стали слышны скрип колес, ржанье лошадей, людские голоса звуки, от которых уши давно отвыкли. И ходить можно было где угодно, но пригибаясь.
Помню, забралась я на высокую груду кирпича, оглядывая окрестности, испытывая пьянящее чувство полной безопасности.
И вдруг голос комбата:
- Доктор-то наш - погорелец!
Юркин только сейчас заметил, что правая пола моей шинели прожжена.
А случилось это так. Измученная, закоченевшая, вздремнула я однажды в каком-то подвале, только что покинутом солдатами, возле затухающего костерка. При-грелась и не заметила, как угодила в угли. Хорошо, забежали какие-то бойцы, .оттащили от огня, растолкали, помогли затушить тлеющие брюки и шинель...
Брюки я залатала тут же, а вот до шинели руки не доходили, и Юркин наконец заметил это. Теперь он хохотал, потешаясь над моим видом. И все, кто был рядом, веселились. Да и сама я засмеялась: не плакать же в такие дни над прожженной полою!
Глава шестнадцатая.
"Тихие дни"
В ту зиму Сталинград выглядел не городом, а братской могилой зданий, площадей и улиц, засыпанных черным снегом.
Днем 4 февраля среди руин состоялся митинг гражданского населения, собиравшегося в город из-за Волги. Странно было видеть людей в шубах и полушубках, в пальто и ватниках, в разномастных ушанках и платках... Клубился пар от дыхания. С дощатой, на скорую руку сколоченной трибуны кто-то из партийных руководителей города читал текст приветствия воинам-освободителям:
- Из памяти народной никогда не изгладится величие и благородство ваших легендарных подвигов. Наши потомки будут с гордостью и благодарностью вспоминать вас, будут слагать песни и былины о стальных полках и дивизиях славных армий...
Представители этих полков и дивизий стояли тут же: офицерские грязные полушубки, серые шинели, зеленые солдатские ватники, совсем юные и уже немолодые небритые лица донельзя усталых людей...
В городе жилья не было, войска отводили в приволжские хутора и села. Штаб дивизии, штабные подразделения, Отдельный учебный стрелковый батальон расположился в Верхнецарицынской на реке Донская Царица. Станица недосчитывалась многих хат, но поредевшим взводам места хватило.
Медицинский персонал всех частей, стремясь предотвратить возможные инфекционные заболевания, укрепить здоровье воинов и наладить их отдых, энергично взялся за санитарно-профилактические мероприятия: личный состав мыли в банях, стригли, выдавали солдатам и офицерам продезинфицированное белье и обмундирование. Впервые за несколько недель многие побрились.
Днем 5 февраля узнали новость: наша 29-я стрелковая дивизия за отличные боевые действия и массовый героизм бойцов и офицеров преобразована в 72-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Наименования гвардейских и новые номера получили все части дивизии. Двум воинам - гвардии лейтенанту Михееву Владимиру Михайловичу и гвардии старшему сержанту Фефилову Якову Корниловичу - присвоили звание Героя Советского Союза. Командиру дивизии полковнику А. И. Лосеву - звание генерал-майора. Орденами и медалями наградили более полутора тысяч солдат и офицеров!
На совещании медицинского персонала дивизии начальник санитарной службы военврач II ранга Андреев сказал:
- Во время Сталинградской битвы, дорогие товарищи, вы спасли девять тысяч человеческих жизней. Командование уверено, что воины дивизии могут и впредь полагаться на вас как на каменную стену!
Эта оценка нашей работы взволновала. Аплодиро-вали горячо и дружно. Но, выступая, больше говорили, о промахах, недоработках, чем об успехах.
Повидала я знакомых из медсанбата, из стрелковых полков. Радостно было узнать, что большинство врачей живы, слышать о добрых переменах в судьбах людей: тот повышен в звании, того перевели в армейский госпиталь, тех представили к орденам...
Возвращалась я с совещания в прекрасном настроении. Но едва переступила порог хаты, где мы с Дусей Рябцевой квартировали, она словно ушатом холодной воды окатила:
- Вас срочно к комбату. Связной уже два раза прибегал.
- Не знаешь, что случилось?
- Вроде переводят вас...
* * *
Капитан вместе с замполитом жили через две хаты. Когда я вошла и доложилась, Юркин протянул предписание, полученное из штаба дивизии. В связи с назначением на должность старшего врача 155-го гвардейского артиллерийского полка, мне предлагалось убыть в распоряжение начальника артиллерии дивизии.
Я растерялась. За полгода учебный стрелковый стал близким, родным: всех здесь знала, меня тоже знали.
Да и работа ладилась... Что ждет в артполку, еще неизвестно!
Макагон ободрил:
- Не расстраивайтесь. Ведь артиллеристы - боги войны!
А Юркин добавил:
- Да и полегче там будет. Во всяком случае, женщин у них больше, чем у нас.
Простились тепло. Дуся Рябцева, узнав, что слух о моем переводе подтвердился, расстроилась:
- К вам-то привыкла, а на ваше место наверняка мужика пришлют, да еще неизвестно какого... Нахлебаешься с ним горя!
Долго мы не ложились: все разговаривали, вспоминали...
* * *
В штабе артиллерии я была как приказали - ровно в восемь часов. Командующий артиллерией гвардии подполковник Николай Павлович Павлов принял меня незамедлительно.
Со времени летних боев он не изменился, только лицо потемнело от стужи и ветра. Усадил, осведомился о здоровье, о семье, поздравил с назначением, предложил сегодня же отправиться в штаб артполка, на хутор Молоканов, вступить в должность.
Набравшись духу, я стала говорить, что незнакома с артиллерией, с организацией медслужбы в таких полках...
Павлов прервал:
- Вопрос решен, товарищ военврач III ранга. Потрудитесь отбыть в полк.
И, когда мы оба встали, добавил помягче:
- А опасения ваши напрасны! Кстати, командир артполка гвардии майор Карпов вас помнит и ждет.
* * *
Шагая с вещевым мешком за плечами на хутор Молоканов, я мысленно снова прощалась с боевыми товарищами из Отдельного учебного, со всем привычным укладом жизни и думала, что начальник артиллерии дивизии преувеличивал, говоря, будто майор Карпов меня помнит.
Я-то его хорошо помнила, потому что видела на КП дивизии под Абганеровом! Слышала даже, что Александр Константинович сражался в рядах Красной Армии на фронтах гражданской войны, участвовал в финской кампании, что награжден в сороковом орденом Красной Звезды... А Карпову откуда меня темнить? Я с ним и не разговаривала ни разу!
